День рожденья с продолжением... Ч. 36

Несмотря на многократно полученные оргазмы, и в последний раз кончила Лиза очень бурно. Даже несколько раз взбрыкнула ногами, чуть не повалив Олежку на живот. Медленно, как-то нехотя потянула страпон у него из попы. Усталым движением сняла его. Расслабленно легла на спину, и велела Олежке лечь затылком к ней на самый верх живота, чуть пониже грудей. Он, полностью измотанный, до абсолютной потери сил, с серым туманом перед глазами, исполнил приказание совершенно механически. И уже не имея сил ни шевельнуться, ни что-то соображать, как будто провалился в некое "забытьё наяву", тупо и бессмысленно глядя в потолок, почти не понимая происходящего рядом, и даже не ощущая, что с ним делает госпожа.

Возвращение девчонок из бани было слышно издалека, когда они ещё поднимались по лестнице на веранду. Громко гуторя меж собой, хохоча и балагуря, они с топотом, хлопая дверьми, зашли в дом. Сначала кто-то из них осторожно заглянула в спальню, лишь чуть-чуть приоткрыв двери и глянув в щель. Увидев, что сейчас Лизе уже ничто не помешает, они все, завёрнутые в полотенца, распаренные, потные и красные, вошли в дверь, с интересом разглядывая увиденную картину.

Перемазанное соками Олежкино лицо, с совершенно расплывшимися, размазанными и перемешавшимися красками макияжа скорее напоминало нелепую безобразную пародию на какую-то уродливо-карикатурную клоунскую маску. Словно бесчувственный, он лежал на спине почти по диагонали кровати, раскинув ноги, с задранным по самый верх бёдер подолом, и бессильно положив голову на грудь Лизе, только частенько вздрагивая худеньким телом в беззвучных рыданиях. А та, томно и безучастно развалившись на спине, раз за разом легонько брала его косички, и приподнимая их, пропускала волосы между пальцами. И блаженно млея, роняла их так, чтобы они, рассыпаясь, падали ей на груди и соскальзывали с них, по соскам и рядом с ними.

Увидев вошедших подруг, Лиза не сразу, но повернулась на бок, сбросив с себя Олежкину голову. Оглядела их несколько осоловелыми глазами, будучи ещё во власти томной неги. Лениво потянулась.

- С лёгким паром! - протяжно и слабо, как сквозь сон, выцедила она.

- Спасибо. Ну как она вела себя? Без выкрутасов? - высунулась вперёд Вероника.

- Не-е... Девочка послушная, теперь не смеет и пикнуть! Когда я ей засаживала в последние разы, то в предпоследний раз - да, она вопила как ужаленная свинка; но присунула в последний раз, и - только немножко завывала!

- Наверняка боялась, что будет хуже!

- Ещё бы! Там, где есть плётка, капризы исчезают бесследно!

Марина ещё раз осмотрела лежащий в ногах кровати страпон.

- Да уж... Представляю, как ты разнесла ему дырку! Небось дыра в жопе у него теперь - что твои ворота! Дырища! Меня б ты между делом трахнула этим страпиком! - Марина со смехом ткнула себе пальцем между ног, посередине щёлки.

Лиза шлёпнула Олежку по бедру.

- Повернись набок! Ноги согни и подтяни! Ну, как перед клизмой! Да швыдче ты там! - девушка поддёрнула ему сзади пеньюар, сильно оттянула вверх ягодицу, и потыкала пальцем в задний проход, сейчас болевший не менее, чем после того, когда его в первый день плена неоднократно пускали на круг. - Есть небольшой пролапс, но это быстро уйдёт обратно. Особенно во время порки, когда он начнёт из-за сильной боли втягивать в себя живот и прямую кишку.

- Как-как? Про-лапс? А что это такое? - Вероника сунулась Олежке в попу только что не носом, разглядывая его ярко-розовый выпученный и необычайно широкий анус.

- Временный выход прямой кишки наружу. Очень скоро она втянется обратно, и будет попка как новенькая! - шлёпнув его по попе, Лиза приподнялась на локте. - Всё, готовы? Можно уже идти готовить шашлычок? А ты - она ткнула Олежку коленом - иди и умойся!

- Не стоит особо спешить, - улыбнулась Лера. - Мы сейчас несколько остынем - присядем, расслабимся, глотнём чего-нибудь холодненького.

- Пивасика... - Женька переглянулась с Мариной.

- Я бы тоже хотела, но вскоре мне нужно будет отъехать ненадолго, - несколько отвернувшись, сказала Лера.

- А мне... Нельзя вообще... - кисло процедила Вероника.

Лиза закинула руки за голову, и с похрустыванием суставов, потягиваясь, выгнулась назад и с тонким писком скуляще томно простонала горлом.

- Куда это ты засобиралась ехать? - слегка зевая, спросила она.

- Потом увидите все. Сюрпризец! Не скажу! - загадочно усмехнулась Лера. - Ты нам шашлычок, ну, и у нас найдётся чем похвастаться! - она громко рассмеялась, и все девки вслед за нею отправились то ли на кухню, то ли в ту комнату, где недавно отдыхала после бани Лиза.

Всё так же потягиваясь, Лиза стала нехотя сползать с кровати. Видимо мысленно ещё пребывая во власти того экстаза, когда она до хруста в костях стискивала это молодое нежное тело, когда её страпон вламывался в Олежкину попу, разрывая её, а сама она, прыгая на нём, получала столь мощные множественные оргазмы.

Отряхнувшись от последних сладостных воспоминаний, девушка села на край кровати. Намотала на ладонь Олежкину косичку, и с силой потащила его к себе.

- Ложись ко мне на колени! - велела она. - Немного дальше проползи! - прикрикнула она, когда Олежка лёг ей на колени животом, почти что низом груди. - Ещё! Да неужели не понимаешь, как? Или без помощи плётки у тебя совершенно не варит башка? - поругивая его за нерасторопность и плохую сообразительность, Лиза заставила Олежку лечь так, чтобы его член оказался у неё между бёдрами и касался клитора и верха щёлки. Зажав член ляжками, она, крепко придерживая Олежку, задрала ему сзади повыше подол, приспустила трусики до половины бёдер. До него, измученного, почти не доходил смысл действий госпожи, мозг не осмысливал окружающего. И потому он только машинально поёрзал, укладываясь поудобней.

- Вот теперь ты умница! - засмеялась Лиза, зажала его покрепче левой рукой, и вдруг начала шлёпать - очень больно, звонкими, трескучими шлепками. - Противный! Хотел тогда убежать от нас! Да не вышло! Вот тебе! - приговаривала она, и при этом сжимая бёдрами его член, стала подаваться животом так, чтобы тот, хоть и обвислый, скользил ей по клитору и несколько задевал губки в середине щёлки.

Боль и вмиг пришедший страх немного вернули к работе его соображение. Олежка начал ворочаться и кричать, и даже не заметил, как его член сам по себе, совершенно от него независимо, стал увеличиваться в размерах. Но зато сразу на это отреагировала Лиза. Сжав его как можно плотнее, препятствуя оттоку крови, она принялась перебирать бёдрами, крепче прижала к себе Олежку, и делая движения, напоминающие фрикции, стала тереться щёлкой об делающийся всё крепче и крепче "ствол" члена.

Девки заслышали доносящиеся звуки. Вскорости дверь приоткрылась, и в спальню просунулось любопытствующее лицо Вероники; вслед за нею напирали сначала Марина, и все остальные девчонки.

- Что это? Она опять чего-то художничает? - воскликнула Вероника, мысленно уже потирая руки в предвкушении, что Олежку может прямо и сейчас будут наказывать.

- Да не! Так... Проводим профилактическую беседу! - бросила через плечо Лиза, яростно натираясь о вздыбившийся Олежкин член совершенно намокшей щёлкой и набухшим клитором.

Девки смущённо повернулись назад, разочарованная Вероника прикрыла дверь.

Отпустив ему ещё несколько крепких шлепаков, Лиза пролезла рукой между его и своими ногами, прижала член к источающей горячие соки щёлке, вдавила его вдоль неё, и принялась тереть, одновременно надрачивая, и подкидывая Олежку у себя на бёдрах. Чувствуя кожей его тело, прижимая его к себе, девушка в какую-то секунду, вдруг, моментально возбудилась так, что мгновенно и кончила. Затряслась, заелозила попкой по кровати, подпрыгивая и взбрасываясь бёдрами. И не прижимай она Олежку столь крепко, он бы от этих встрясок полетел бы на пол.

Опираясь руками на постель позади себя, со сладостным выражением, не покидавшим её лицо, Лиза прогоняла и прогоняла в себе внутренний оргазм, мысленно многократно испытывая заново уже прошедшие ощущения. Олежка беспомощно лежал у неё на коленях, не зная что следует делать, в ожидании приказов. Наконец госпожа сбросила с себя последнее полусонное блаженство, сильно потянула его за косичку и коротким движением ткнула пальцем вниз, около своих ног.

- На колени!

Олежка соскользнул на пол, хоть и не столь быстро, как хотелось бы видеть госпоже. Голова всё ещё работала мутно. Не вполне догадываясь, что ей нужно, он завертелся то в одну, то в другую сторону.

- Да вот так встань, вот так! И шевелись! Швыдче! Какое тугое соображение! Действительно не работает без плётки! Если ты бываешь полностью погружён в свой мир и не замечаешь происходящего вокруг, то - я сама в том удостоверилась - розга мигом переносила тебя в реальность! - Лиза схватила его за обе косички и повернула лицом к себе, заставила подойти к самой кровати. Ради устрашения положила подле себя плётку. Откинулась на спину поперёк постели, и забросила ляжки ему на плечи. Несколько толкнулась на него, и промежность девушки оказалась у самого его носа. Олежка коснулся было губами щёлки, но госпожа, взяв его за затылок, ткнула лицом в гущу сырых волос на лобке. Раздвинула их его лицом, и прижала губами к клитору.

- Легонько! Начинай легонечко! Соси!

Охватив набухший клитор, он начал шевелить по нему ртом, слегка посасывая и трепеща языком. Лиза стала нажимать ему на затылок со всё нарастающим усилием, и он, начав понимать, что требуется хозяйке, также наращивал при этом усилие засоса. Госпожа задвигала бёдрами по его плечам, и Олежка, то сбрасывая, то усиливая всос, принялся ублажать её, даже проявляя инициативу, всё ещё надеясь на какое-то послабление грядущих наказаний.

Получив достаточное удовольствие, Лиза, ловко развернувшись, спрыгнула с кровати. Хлопнула Олежку по попе.

- Вставай! Обуйся! Умойся! - каким-то полуотрешённым голосом велела она ему, взяла за обе косички, и заставляя несколько пригнуться, повела Олежку в туалет, на всякий случай прихватив с собой плётку. Он, постукивая каблучками, послушно поплёлся следом.

Пока Лиза справляла малую нужду и затем тщательно подмывалась на биде, Олежка под краном смыл с лица все выделения и растёкшийся макияж. Пользуясь тем, что госпожа в это время находилась спиной к нему, выполоскал рот и хорошенько напился. После чего Лиза позволила ему сходить в туалет - разумеется, "по-женски", задрав подол и сидя на стульчаке, и велела тоже ополоснуться на биде. Непонятно чего ради, но когда он сел, подставляя попу и промежность под фонтанчики, девушка полностью перекрыла горячую воду, и Олежкину дырочку, ягодицы и яички окатило совершенно ледяными струями. Он даже подскочил от неожиданности. Но в холодной воде почти перестала болеть и намного втянулась обратно вовнутрь развороченная дырочка, поутихла саднящая боль и несколько опали распухшие рубцы от недавних ударов плётки. Лиза бдительно проследила чтобы Олежка подмылся получше, насухо вытерся, и вернувшись в спальню, в ожидании пока отдохнут и оттянутся после бани подруги, вновь приказала ему лечь подле себя и положить голову к ней чуть выше живота. И опять принялась доставлять себе удовольствие, сбрасывая его волосы на свои груди.

Однако долго наслаждаться ей не пришлось. Через несколько минут в двери постучали, и девки, полные сил и желания поскорее начать свои потехи, с обращёнными в сторону Олежки плотоядными улыбками, вошли в спальню.

- Как сладко разлёгся наш котёночек! - отрыгивая пивом, смеясь, вскрикнула Марина. - Вставай! Раздягайся! И поживей!

- Отдохнул, порадовался, и будя! Хорошего понемножку! - обдавая Олежку хмельным дыханием, Женька, взобравшись коленом на кровать и схватив за косичку, с силой рванула его и сбросила на пол. Рывком содрала с хвостиков-косичек резинки для волос, при этом больно вырывая отдельные волоски. Наградила тяжёлой плюхой.

- Снимай всё! Даю минуту!

Вероника уже, вооружившись плёткой, с нетерпением переминалась с ноги на ногу около него.

Олежка беспорядочно и нелепо засуетился, без сожаления снимая с себя столь позорное бельё проститутки и складывая его на постель. Хоть оно и давало ему некоторые послабления: когда эти тряпки были одеты на нём, ему было дозволено немножко более, чем во времена пребывания в наручниках и на цепочке, и хозяйки не столь придирались к нему из-за любой мелочи.

Последнее - поясок с застёжками для чулок - он снимал, уже загодя встав на колени, зная, что хоть та же Вероника не пропустит повод для придирки, обвинив его в непочтительности если он опоздает упасть на колени хоть на десятую долю секунды. Расплывшаяся в глумливой улыбке Марина уже стояла перед ним, держа наготове наручники с раскрытыми "браслетами"; подцепив их на указательные пальцы, она проигрывала ими со звоном и бряканьем.

Положив поясок поверх ранее снятых тряпок, Олежка, склонив голову, вытянул руки вперёд. Клацнули "браслеты", и наручники сдавили его измятые посинелые запястья. В ту же секунду Вероника с силой пихнула его ногой в спину, ногою же треснула сверху по наклонённому затылку, и Олежка плюхнулся на четвереньки.

- Чтобы не забывал, в каком положении ты должен находиться перед госпожами! И сразу, мгновенно! - прогудела она, застёгивая на нём ошейник. Затем стала придирчиво осматривать босоножки: проверила каждый ремешок, каждый шов, нет ли где свежей царапины или потёртости, и крепко ли держатся каблуки. Не найдя ничего, к чему можно придраться, девушка крепко настегнула Олежку цепочкой, пнула под зад и рванула за собой.

- Чего глаза лупишь? Пшёл! Швыдче! Раскрашенная обезьяна! - с какой-то непонятной злостью процедила она сквозь зубы.

Выйдя из спальни, девки несколько подзадержались в коридоре - Лиза и Лера пошли куда-то за углями, мясом, и прочими принадлежностями для приготовления шашлыка. Когда ж они подошли обратно, с объёмистым пакетом, Вероника, прежде чем двинуться к выходу, вдруг со злобой так хватанула Олежку плетью по спине, что у него потемнело в глазах. Ничего не соображая от резанувшей жуткой боли, он инстинктивно шарахнулся к стене, назад и в сторону. Вероника рванула за цепочку, с не меньшей силой хлестнула его вдоль ягодицы.

- Чего мечешься как полохнутая овца?! Или непонятно, куда идти?

Олежка, прыгая на скованных руках, метнулся вперёд, и плётка вновь прошлась по его бёдрам.

- Швыдче! Живее там скачи, макака! - Вероника пихнула его пяткой в копчик. - Вот идиотина! Ему бы кнута хорошего, может чуточку поумнеет!

- Этого он очень скоро получит! Полной мерой! - рассмеялась Марина.

- Я хочу сказать, что надо дать кроме этого. Ещё б хоть половину того, что ему будет сейчас! - бросила Вероника, ещё и ещё настёгивая его. - А то он недостаточно усёк, с какой мгновенностью должен исполнять приказы. Любая неточность или промедление хоть в полсекунды должны наказываться строжайше! Чтобы не терял постоянного внимания!

Олежка вновь скатился по лестнице. Поначалу он попытался повернуться задом, и спуститься пятясь чтобы не сбить колени, но Вероника с руганью, ударами плети и рывками за цепочку заставила его прыгать по ступенькам вниз.

- Какого чёрта ломаешься? Будешь тут целый час задницей вперёд как рак ползти! Шибче катись, мешок говна!

На сей раз его погнали прямиком к беседке. Сняли с одной руки "браслет", заставили взять скамейку и отнести её на песчаную площадку, около которой утром его хлестали крапивой. Некоторое количество крапивы лежало неподалёку и до сих пор, что вызвало у Олежки волну неприятного холода, прошедшую от груди и до самого паха. Какие ещё мучительства придумали для него хозяйки?

Прочно установив скамью, девки отправились в хозяйственный этаж, волоча за собою Олежку. Лера отперла тяжёлую железную дверь. Свет загорелся тут же, автоматически, как только она переступила порог. Повозившись на одной из расположенных невдалеке от входа полок, Лера подозвала Олежку и приказала снять оттуда запакованный в мешок разобранный мангал, отнести его на песчаную площадку и там собрать. Немного успокоившись, что отдаляется время порки, он направился к выходу. Но тут внимание Вероники почему-то привлёк какой-то плоский круглый предмет, лежащий почти у самого выхода, тщательно обёрнутый в несколько слоёв очень плотной технической тканью и как будто бы отгороженный со стороны прохода широкой доской. Она попыталась из любопытства прощупать, что это там под тканью.

- Осторожно! - предостерегла её Лера. - Смотри не поранься!

- А что это? - загорелись интересом и другие девчонки.

- Бухточка спирали ограждения "егоза" - отвечала Лера. - Видите, дровяник встроен в забор, и метра на два его задняя часть находится снаружи. А нижняя часть крыши видите как низко? Поэтому папа сначала хотел пустить эту спираль поперёк крыши, от этой до той части забора, но потом решил, что это будет уродство. И потому снаружи к нижней кромке кровли приклепали полосу металла с такими ж зубьями как и на заборе, только несколько поменьше. И к самой кровле, чуть повыше, приделали пластины с шипами, в три ряда, в шахматном порядке. Так что по крыше там не пройти, с обоих скатов, и не попасть ни снаружи сюда, ни - Лера в упор посмотрела на Олежку, задержав на нём взгляд - отсюда наружу!

Девки захихикали, также бросая на Олежку быстрые взгляды.

- От нас не убежишь! - торжествующе-насмешливо посмотрела на него Женька.

Вероника продолжала машинально ощупывать эту бухту, пока не накололась.

- Ого! Ну и острые же там штуки! - покачала она головой, потирая уколотый палец.

- Сама понимаешь. Там же к проволокам приделаны пластинки, острые как бритвы. Примерно через каждые сантиметров десять или около того.

- А можно как-нибудь отщипнуть несколько проволок? По полуметру или чуть подлиннее? - спросила Вероника.

- В общем-то ничего сложного нет. А зачем это надо?

- Ну, если мы вдруг решим от него избавляться - она мотнула головой в Олежкину сторону, - то я подумала что будет интересно штук пять таких проволок приделать к рукоятке, и получится плётка. Сколько потребуется ударов, чтобы оставить от него голые кости, ободрав всё мясо и спереди, и сзади? Интересней же, чем просто задавить удавкой или запихать в мешок и живьём спустить в болото?

Девчонки поморщились, и только Женька, то ли подначивая Веронику, то ли ещё больше пугая вмиг побледневшего Олежку, глухо хохотнула.

- Тогда уж лучше делать плётку не в пять, а в одну проволоку. Дольше можно будет забавляться, не так быстро слетит с него всё мясо!

Вероника, не уловив сарказма в интонации подруги, на секунду наморщила лоб.

- А, да! Действительно! Так станет интересней! - с глупым видом пробурчала она себе под нос.

Лера лишь прикрыла дверь, не запирая её. Хлеща Олежку плетью, Вероника бегом погнала его к выбранному месту для установки мангала. Подоспевшая Лера взяла у него и развернула мешок.

- Ну, собирай! Или впервые видишь такую штуку?

Ножки мангала Олежка пристыковал к днищу сразу же. Но торопясь из страха быть лишний раз настёгнутым плёткой за медлительность, он, не рассмотрев, даже не глядя, начал ставить боковые и торцевые стенки вверх ногами, что тут же вызвало возмущение и насмешки девчонок. Вероника, не упустив момента, несколько раз взгрела его плёткой.

- Вы только взгляните! Ну что за кретин! - взмахнув руками, Лера хлопнула себя по бёдрам. - Откуда растут кривые руки-крюки у этого мешка с перьями? Даже не из жопы, из пяток, что ли? Курица бы сразу поняла, как их следует здесь установить!

- Вот сразу и видно, что здесь нету курицы! А есть только это безголовое недоразумение! Точнее, образование из кожи, костей и кала! И с калом вместо мозгов!

- Которое сделано не иначе, как средним пальцем!

- Средним пальцем мартышки!

Схватив Олежку за волосы, Лера ткнула его носом в поддон.

- Вот эти прорези на бортиках донышка видишь? А лапки на боковушках тоже видишь? И так невозможно понять, что эти лапки должны вставляться в прорези? А отверстия для воздуха должны быть где? Наверное внизу? А что вырезы для шампуров - это верх, тоже непонятно? Ну что? Решил наконец-то теорему? Давай доделывай, и не зли нас всех своей беспримерной тупостью! Побыстрей!

- Для него это всё равно останется теоремой Ферма. Которую никто до сих пор не может решить! - прогоготала Женька.

- Хорошенько подогреть ему пятую точку, да-да, ту самую, где у него находится орган мышления, и станет делать всё как надо! Сейчас и подстегнём мыслительную активность! - Вероника хлёстко прошлась плетью Олежке по попе. Взвизгнув, он схватился за работу.

Кое-как, непрерывно подгоняемый ударами плети, он всё же составил мангал под язвительные реплики девчонок, и поставил его на указанное место. И как только он насыпал уголь в поддон, "браслет" наручников защёлкнулся у него на второй руке. Уже на четвереньках его отогнали плёткой к ногам скамейки и велели стоять на коленях.

Побрызгав зигзагообразно на уголь жидкостью для розжига по всей длине мангала, Лиза бросила в середину горящую спичку. Полыхнул и быстро осел огонь. Подождав, когда затлеет весь объём угля, она достала палочки примерно в три-четыре спички толщиной, развернула завёрнутые в фольгу ароматные от трав и пряностей кусочки мяса, и начала ловко нанизывать их на палочки, один вплотную к другому.

Пока Лиза быстро поворачивала палочки, пробегая рукой от одного конца к другому, Вероника сбегала в дом и принесла свёрнутый кольцами кнут. Держа его словно драгоценный дар, на обеих ладонях, склонив голову как в полупоклоне, она медленно, с торжеством в улыбке положила его в головах скамейки, глядя в упор в расширенные остановившиеся глаза вмиг побледневшего и похолодевшего Олежки.

- Смотри! Разглядывай! Наверняка понял, что это для тебя? Скоро он в полное удовольствие разгуляется по твоей глупой заднице! Будешь помнить как пытаться удрать! От нас не уйдёшь! И от наказания - тем более! - девушка отпустила ему увесистый подзатыльник. - Таким особо понятливым вроде тебя только такие "инструменты" и смогут что-то объяснить!

Олежка опустил глаза, стараясь не смотреть на орудие истязания. Но взгляд как будто примагничивался к этому кнуту сам собой, и Олежка, чувствуя внутри себя проносящийся холод, сменяющийся жаркими волнам, стоял на коленях, с дрожью в душе считая проходящие секунды. С каждой прошедшей всё более близилось время наказания. Когда этот кнут в безжалостных руках его хозяек начнёт впиваться в тело, полосовать, обжигая огнём... И в ожидании близящихся мучений он всё чаще и чаще вздрагивал словно в лихорадке.

Пальчики Лизы легко порхали над мангалом, аромат жареного мяса несколько отвлекал от жутких дум изголодавшегося Олежку.

- В чём это ты мариновала мяско? - втягивая носом, спросила Лера. - Ну и дух! Прямо дурманит!

- Ничего особенного. Черемша, вместо лука, кинза, портулак. Ну, лаврушка, красный перец, яблочный уксус, винный уксус, соль. Да вот и всё.

- О-ой, мы ж забыли! Ни ты не привезла, ни у нас нет кетчупа! - вдруг спохватилась Марина.

- А зачем он нужен? Кто придумал это сочетание - шашлык и кетчуп? Когда начали делать шашлыки, не было известно не только что о кетчупе, а даже про существование томатов. Это сейчас во всяких там шашлычных под открытым небом, в парках и на набережных, то, что называют шашлыками, поливают уксусом и подают с кетчупом чтобы скрыть абсолютно не присущий шашлыку вкус. Из какого мяса делают, вопрос! Хорошо, если там только одни жилы, а как насчёт свежести? И не жарят на углях, а подчас обжигают в пламени, на дровах! И каких? Доски от разбитых ящиков, это чаще всего сосна или ёлка, иногда берёза. Ни на чём из этого жарить шашлык категорически нельзя. Торгаши, а не кулинары, им бы деньгу побольше хватануть! - отмахнулась Лиза. - Мой дедушка как-то сказал, что этим умельцам продавать говно следует отбить руки палками! Чтобы больше не порочили само такое благородное понятие как шашлык!

Отвернувшись, чтобы не дразнить себя столь манящим запахом, Олежка стал рассматривать верхушку холма за забором, небо с довольно быстро плывущими редкими большими облаками. Они словно безмятежно и безучастно взирали со своей высоты на происходящее тут, внизу, под ними, на земле, лишь безразлично и равнодушно посмеиваясь надо всем там творящимся, до чего им не было никакого дела. И плыли, уходили в безмерную даль, исчезая из глаз...

Дул сильный очень тёплый ветер, на жарком солнце острее стали саднить подживающие рубцы на спине. Что там, за вершиной, за увалом холма? Поля? Луга? Река? Да, свободный простор!... От сжавшей сердце тоски Олежка всхлипнул и еле сдержал рыдание. Зажмурил глаза. По щекам обильно потекли ручейки слёз.

Тем временем Марина всё более пристально разглядывала его согнутую полукругом спину, опирающуюся на икры и пятки попу, и глаза у неё всё более начинали блестеть. Наконец она не выдержала.

- Лиз, до конца у тебя займёт ещё много времени? - наконец спросила она.

- Доделать эту порцию, и изготовить следующую. Это... Всё вместе минут сорок - сорок пять. Не больше. А что?

- Я просто не могу! Разреши мне попользоваться им? Меня просто прижгло его отъебать! - Марина показала головой на Олежку. - И если можно, одолжи мне твой дилдак, тот, которым ты его трахала в спальне. А?

- Его - бери. А вот страпик - это вещь строго индивидуального пользования. Например моя сеструха и мне не позволяет пользоваться своими, даже если я трахаю её саму. Но уж так и быть, только для тебя, единственный раз! И! После себя обязательно и очень тщательно протри его целиком, и особенно обратную сторону, которая прилегает к себе, жидкостью для ухода за страпонами! И прежде чем пользоваться, тоже протри, я не успела! Знаешь в каком пакете флакон?

- Можно догадаться! - обрадованная Марина кинулась в дом.

- Во ненасытная! Полная жопа радости! - рассмеялась ей вслед Женька. - Только сейчас, в бане, была у нас у всех ну прямо "альфа-самцом", и захотелось ещё!

- А ты думаешь, мужчины не хотят ещё, ещё, ещё и ещё, хоть миллионы раз? Ещё как хотят, да вот беда, не можется! Природа-с! - согнулась пополам от смеха Вероника.

- Бедняжки! - залилась смехом Лера. Раз, другой, ну третий кончили, и уже надолго он висит у них как переваренная сосиска! То ли дело наши игрушки! Наш страпончик постоянно - как юный пионер, "- Всегда готов!"! - корчась от хохота, она взбросила ладонь чуть выше лба в пионерском салюте.

Запыхавшаяся от волнения и нетерпения в предвкушении близких удовольствий Марина прибежала во весь дух. Одним прыжком она оказалась подле Олежки, и сильно сопя, стала поспешно продевать ногу в петлю ремешков страпона. Второй ногой двинула его в спину.

- Куда ты там раззявился в небеса? Застыл как в ступоре! Шевели шарнирами, курдюк! И рот закрой, ворона залетит! Опять летаешь в своих каких-то миражах? Ох вижу, попочка твоя ну прямо жаждет получить добавки! Видно так вкусна для неё берёзовая кашка? Деликатес? Этого не задержим, навалим щедрой рукой, и ещё добавим!

- Да, госпожа Марина? - вскинулся Олежка, моментально покрывшись холодным потом.

- А ты сам как думаешь? Хотя, впрочем, мы все постоянно забываем, что думать тебе нечем. Есть одно у тебя место, но думать оно может лишь в паре с плёткой, от её горячих поцелуев. Надо было её захватить с собой!

- Наверное розга плохо ему подсказала, что он должен делать когда госпожа одевает страпон. Или такая сильная забывчивость? - оторвалась от шашлыков Лиза.

- Д-дда, г-гос-пожа Марина... Г-г-де? Т-т-тут-т? - заикаясь от прихлынувшего ужаса, Олежка упал на руки и подвздёрнул вверх попу.

- Нет, вы посмотрите на это сокровище! - картинно демонстрируя бессилие, Марина расслабленно опустила руки. - Я умираю, но не могу представить, какая палка, какая вица, какой ремень или кнут наконец выучат это сделанное из бревна дубинноголовое идолище самому простейшему - немножко думать и хоть что-то понимать! Хотя бы людскую речь! - она с размаху шлёпнула Олежку ладонью по выставленной кверху попе. - Как ты сам думаешь, где госпоже будет удобнее заняться тобой? На земле? Но ты видишь около себя скамейку? Может всё-таки на ней госпоже будет комфортней? Да и тебе самому?

- Да... Госпожа Марина... Я... Сейчас... К-как лучше? Лечь? И-и-ли...? Что? - в страхе заметался и пугливо забормотал Олежка.

- Смех сквозь слёзы! Надо подсказывать каждое движение каждым пальцем! Скоро у нас истреплются все плётки! Да, ложись! И потом подтяни как можно выше колени и сожми ими края скамейки! Делай, а я посмотрю, насколько правильно ты понял! Наверное придётся раньше времени размотать кнут!

При упоминании кнута Олежка неожиданной даже для хозяек прытью запрыгнул на скамью, и вытянув руки, сжал коленями и бёдрами её доску с боков, скрестил ступни внизу, прижимая пятки к нижней плоскости, и приподнялся попой. Вначале даже не заметив, что его лицо оказалось прямо в середине колец лежащего на скамейке свёрнутого кнута.

- Наконец-то! Я даже не ожидала! Ведь скорее можно обучить ишака высшей математике, астрономии, танцам и рисовать картины, чем этот валенок станет понимать человеческую речь и простые слова! - Марина шлёпнула его по одной и по другой ягодице, прочно затянула ремешки страпона, и вдруг зашла спереди, встала над скамейкой, села Олежке на вытянутые вперёд руки, и страпон оказался перед самым его лицом, заслоняя собою весь свет.

Цепко схватив его за волосы, Марина задрала вверх Олежкину голову, ткнула страпоном в губы.

- Ну-ка, проверим, насколько он к тебе туда залезет! Ротик пошире! Или не понятно, что должен делать? Ника, пожалуйста принеси из дому плётку или хлыст! И прижги его сразу ж! Иным способом ему не объяснить!

Заметив боковым зрением как обрадовавшаяся Вероника бросилась было к лестнице, Олежка разинул рот как только было возможно, вытаращивая глаза от натуги, с хрустом в челюстных суставах.

- Подожди, Ника, пока повременим! Видишь, одно напоминание о существовании плётки изгоняет леность соображаловки! А ты - разинь свою пасть пошире! Ну ещё! - Марина с силой нажала ему на подбородок, едва не вывернув челюсть, и стала запихивать страпон Олежке в рот. - Смазывай его, хорошенько смазывай! Вафлю в рот! Пососи! Пососи вафельку! Активней! Ну? Как тебя бишь зовут? Вафёл? Или сосёл? Или осёл? Шнелль, шнелль!

- По-моему, его зовут Вафляхиро Сосаки! - закашлялась смехом Вероника.

Разрывая рот, страпон вошёл лишь головкой. Грибообразное утолщение на конце, там, где толщина была максимальной, не пролезло б совершенно, как ни старалась Марина, толкая лобком во всю силу и притягивая за затылок Олежкину голову. Глаза у него выкатывались из орбит, он хрипел, еле сдерживая тошноту.

Лиза метнулась к скамейке.

- Ты что делаешь? Даже если и загонишь ему, как сможешь вытащить обратно? Застрянет! И потом может попортиться об зубы! Прекращай! Испортишь мне страпон!

- Если не сможем вынуть обратно, распорем ему рот до ушей! Будет "человек, который смеётся"! - заржала Вероника. - А потом обдерём его до костей проволокой от "егозы", а уж болото любой грех скроет!

Однако Марина и сама видела всю тщетность своих потуг. Вставая, она тряхнула Олежку за волосы.

- Вроде и рот широкий, а страпончик-то потолще! Да уж, рот - не жопа, до любых пределов не растянется! - и зайдя со стороны попы, неспешно стала взбираться на Олежку.

Сначала, стоя над скамейкой, девушка густо смазала страпон, затем у Олежки между ягодиц. Опираясь руками ему на спину, сильно нажимая, она прошлась ладонями вниз и вверх, и снова вниз, до самой попы. Нагнулась, и проехалась вдоль спины сильно отвисавшими вниз грудями. Потёрлась ими об ягодицы. Опять нагнулась так, чтобы груди оказались с обеих сторон его шеи, и стала пригибаться и дёргаться в стороны, полоща ими по плечам и шее Олежки. Затем села на скамейку верхом, хлопнула Олежку обеими ладонями по полушариям ягодиц, взялась большими пальцами за их края и широко растянула его половинки.

- У-тю-тю! У-тю-тюшеньки! Какая славненькая да сладенькая дырочка тут так уютно расположилась! - девушка отпустила попу и вновь хлопнула по заколыхавшимся "булкам", тоже обоими руками, навстречу друг другу, с боков. - Ай, попка! Харошыий-харошыий, красывыий-красывыий! Круглэнкыий, акууратнэнкыий, как пэрсыичэк на вэточка послэ дождыйчэк! - с глупым кривлянием имитируя какой-то немыслимый акцент, схватив Олежку за ягодицы, Марина сжала их и потрясла.

Продолжение следует...