Приключения дома одна

В тихой, залитой солнцем комнате на кровати лежала Элара, ее вьющиеся волосы нимбом обрамляли лицо в очках. Ее худенькая фигурка, на которой едва заметны были признаки четырехмесячной беременности, была облачена в мягкое платье пастельных тонов. Дом был пуст, тишина - симфония одиночества. Она была одна, но в ее голове бушевал вихрь желания, голод, который терзал ее изнутри.

Рука Элары слегка дрожала, когда она полезла в свой потайной ящик и достала оттуда набор секс-игрушек. Каждая из них была обещанием, ключом к двери наслаждения. Она смотрела на них, лихорадочно соображая. "Какую сегодня?" - прошептала она себе под нос, ее пальцы обводили прохладные контуры силикона и металла.

Она взяла вибрирующую игрушку, ее поверхность была гладкой и манящей. С тихим щелчком игрушка ожила, вибрация отдалась в кончиках ее пальцев. Она поднесла игрушку к клитору, и ощущения были мгновенными и интенсивными. Вибрации усилились, ритмичный пульс, который посылал волны жара, пробегающие по ее телу. У нее перехватило дыхание, спина выгнулась дугой, когда удовольствие нарастало, горячее и настойчивое.

Но Элара жаждала большего. Ее руки, движимые первобытным голодом, потянулись к фаллоимитатору. Его длина и обхват обещали более глубокое удовлетворение. Она ввела его во влагалище, и ощущения внутри нее взорвались симфонией наслаждения. Фаллоимитатор был горячим, его поверхность скользила от ее возбуждения. Он терся о ее внутренние стенки, от трения разгорался огонь, который поглощал ее.

И все же, даже когда фаллоимитатор заполнил ее, Элара стремилась к чему-то большему. Ее разум, играющий страстью, шептал о запретных удовольствиях. Она потянулась к массажным шарикам, их гладкая поверхность приятно холодила ее кожу. Легким движением она вставила их в свою попку, и ощущение наполненности свело ее с ума. Сочетание фаллоимитатора и массажных шариков привело ее к оргазму такой силы, что у нее перехватило дыхание, а тело забилось в конвульсиях от силы оргазма.

Когда волны удовольствия схлынули, Элара обнаружила, что разговаривает со своим альтер-эго, шлюхой, которую она называла Луной. - Чего ты хочешь, Луна? - спросила она хриплым шепотом. - Что еще мы можем исследовать?

Голос Луны звучал в ее голове соблазнительным мурлыканьем. "Больше, всегда больше". Мы были одни несколько дней, но сегодня у нас было двое любовников. Кто знает, что будет завтра? Мы беременны, но это не останавливает голод. От этого становится только хуже.

Мысли Элары вплели в прошлое. На второй день она привела домой своего любовника, и его руки и губы исследовали каждый дюйм ее тела. На третий она пригласила двоих, и их тела сплелись в танце страсти и вожделения. Она была беременна, но это не помешало им кончить в нее, их семя смешалось с жизнью, уже растущей внутри нее.

Но на четвертый день ее муж вернулся. Его взгляд, холодный и обвиняющий, упал на скрытые камеры, расставленные по всему дому. Камеры, которые запечатлели каждый момент ее приключений, каждый шепот удовольствия, каждый крик экстаза. Она была в беде и знала это.

Руки мужа, сильные и непреклонные, привязали ее к скамейке. Он снял с нее белые шорты и трусики, не сводя глаз с ее обнаженной плоти. Первое прикосновение крапивы вызвало у нее приступ боли, но именно от укуса роз у нее перехватило дыхание. Наказание было суровым, но именно трение прутьев о кожу приблизило ее к грани оргазма. Каждое движение, каждый шлепок, каждый укол приближали ее, боль и удовольствие сплетались в танце, от которого у нее перехватывало дыхание.

Наконец, с криком, который эхом разнесся по комнате, она кончила, ее тело содрогалось от силы оргазма. Но ее муж, с потемневшими от вожделения и гнева глазами, еще не закончил. Он взял сотни пластиковых прищепок и прикрепил их к ее промежности и соскам, причиняя ей острую и интенсивную боль. Он оставил ее там, привязанную к скамейке, с ее телом, состоящим из боли и наслаждения, а камера фиксировала каждое мгновение, каждый вздох, каждый вскрик.

Элара, чувствуя, как ноет ее тело, а в голове бушует вихрь вожделения и тоски, ждала. Ждала, когда начнется трансляция, когда мир увидит ее, увидит ее боль, ее наслаждение, ее наказание. И по мере того, как шли минуты, она обнаружила, что находится на грани очередного оргазма, боль и унижение подталкивали ее все ближе, предвкушение нарастало, голод усиливался.

Комнату наполнило тихое жужжание камеры, время от времени раздавались щелчки, когда она настраивала фокусировку. У Элары перехватило дыхание, когда она почувствовала тяжесть прищепок и острую боль, отдававшуюся в сосках и промежности. Но именно унижение, осознание того, что все увидят ее такой, подтолкнуло ее к краю пропасти.

Ее тело содрогнулось, спина выгнулась дугой, когда она снова кончила, ее крики наполнили комнату. Камера запечатлела все это, необузданное наслаждение, которое пронзило ее. И пока она лежала, тяжело дыша и изнемогая, она знала, что это только начало. Что еще многое предстоит исследовать, больше испытать. Что голод Луны был неутолим, и она была готова утолить его, взрастить, позволить ему поглотить ее.