Секс в поезде с соседкой, пока её муж спит

Душный, сладковатый запах старого купе, перебиваемый железным скрежетом колес. Я всегда любил поезда за эту особенную, оторванную от мира атмосферу. Как будто время замирает, а все проблемы остаются там, на перроне. Я ехал из Питера в Москву по срочным делам, уставший и измотанный неделей переговоров. Мне бы просто выпить, уснуть и забыться.
Моими попутчиками оказалась пара. Он – Михаил, крепкий, лет пятидесяти, с уставшим лицом и сединой на висках, с головой ушел в планшет с какими-то графиками, пробурчал что-то невнятное в ответ на кивок при знакомстве и почти сразу же, как поезд тронулся, завалился на верхнюю полку, чтобы, как он сказал, «все это поскорее проспать».
А она… Она была полной его противоположностью. Ирина. Представилась так: «Ира, а это мой Михаил, он у нас спящая красавица». И рассмеялась тихим, хрипловатым смехом, от которого по коже побежали мурашки. Лет ей было, наверное, под сорок, но смотрибельная сороковушка, так называемая милфа в самом своем расцвете. Невысокая, пышная, с такими формами, что хоть картину пиши. На ней были простые серые легинсы, обтягивающие сочную, округлую попку и полные бедра, и свободная кофта, но она не могла скрыть развал груди, обещавший быть больше, чем горсть. Лицо милое, немного уставшее, с умными, чуть насмешливыми карими глазами и пухлыми, будто надутыми губками, которые так и просились на какой-нибудь неприличный постер.
Мы разговорились. Оказалось, едут к дочери в институт на родительский день. Она вытащила из сумки бутылку неплохого виски, пару банок тоника и предложила со словами: «Скучно же одной, пока этот медведь в спячке. Выпьем, скрасим дорогу?»
Я, естественно, не отказался. Льющийся из динамиков тихий шансон, стук колес, алкоголь, размягчающий реальность. Мы болтали о всякой ерунде – о политике, о ценах, о погоде в Москве. Но под текстом этого светского трепа текло что-то другое. Ее взгляд задерживался на мне на секунду дольше, чем нужно. Она смеялась моим не самым смешным шуткам, касалась своей полной грудью моего плеча, когда наклонялась, чтобы подлить мне виски. От нее пахло дорогими духами, алкоголем и чем-то простым, женским, от чего сводило живот.
Я уже ловил себя на том, что пялюсь на ее грудь, представляя, как она вывалится из чашечки бюстгальтера, на эти губы, которые так сладко обхватят… И чувствовал, как по телу разливается знакомое, наглое тепло. А сверху, с верхней полки, доносилось ровное, тяжелое храпение ее мужа. Этот звук делал всю ситуацию одновременно порочной и нереальной.
Мы допили первую стопку, она налила вторую. Щеки ее порозовели, взгляд стал влажным, томным. Она откинулась на спинку дивана, и кофта задралась, открыв тугой, упругий живот и низ легинсов, туго натянутых на лобок. Я видел четкий, соблазнительный бугорок. Мой член начал наливаться кровью, упираясь в ширинку, и я почувствовал, как воздух в купе стал тягучим.
Она посмотрела на меня, потом подняла глаза к потолку, к источнику храпа, и снова перевела взгляд на меня. В ее глазах читалось все: и скука, и одиночество, и простая, животная жажда. Она облизнула свои пухлые губки, оставив на них влажный блеск.
«Знаешь, – тихо сказала она, и ее голос стал еще более хриплым, почти шёпотом, который перекрывал грохот колёс. – Эта поездка могла бы быть… гораздо веселее».
Она произнесла это, не отрывая от меня влажного, немного затуманенного виски взгляда. Фраза повисла в воздухе. Мое сердце стукнуло где-то в горле, а в штанах стало тесно и неудобно. Я почувствовал, как по спине пробежал разряд — смесь азарта, дикого возбуждения и леденящей душу мысли: «Мужик-то наверху. Проснется — убьет».
«Веселее?» — выдавил я, и голос мой хрипло проквакал. Я сделал глоток виски, пытаясь смочить пересохшее горло. — «Например?»
Ира улыбнулась, хитрая, знающая улыбка. Она медленно, будто невзначай, провела ладонью по своему бедру, обтянутому тканью легинсов, подчеркивая линию. Я не мог оторвать глаз от этого движения.
«Ну, я не знаю… — она притворно задумалась, играя со мной, как кошка с мышкой. — Двое взрослых тёти и дяди, бутылка виски, вся ночь впереди… А этот… — она мотнула головой в сторону верхней полки, — храпит, как трактор. Ничего не услышит».
Сверху раздался особенно громкий храп, и мы оба вздрогнули, а потом одновременно рассмеялись — нервно, сдавленно. Этот смех нас сблизил, создал какую-то конспиративную связь.
«Страшно?» — спросила она, подмигнув.
«Ещё бы нет, — честно признался я. — Мужик-то солидный. Руки-лопаты».
«Мой Миша? — она фыркнула. — Он с похмелья и на работу-то встать не может. А уж если заснул, то его артиллерией не разбудишь. Проверено». Она сказала это с такой лёгкой презрительной ноткой, что стало ясно — в их отношениях давно уже нет никакой искры. Только привычка.
Она подвинулась ко мне ближе. Коленкой она уперлась в мою ногу. Тепло от ее тела жгло меня через джинсы. Я почувствовал, как пахнет от нее — смесь духов, виски и чего-то чистого, кожного, женского. Слюнки потекли.
«А ты… — она наклонилась ко мне, и ее грудь уперлась в мое плечо, мягкая и невероятно объемная. Ее шепот был горячим ухом в ухо. — Ты не такой. Чувствуется. Зажатый снаружи, а внутри… кипишь. Я таких чувствую».
Ее рука опустилась на мое колено и легла туда, не двигаясь, просто лежала, как будто так и надо. Вес ее ладони был невыносимым. Весь мой мир сузился до этой точки под ее пальцами. Я не дышал.
«Ирина… — начал я, пытаясь взять себя в руки. — Твой муж…»
«Спит, — отрезала она. Ее пальцы слегка сжали мою ногу. — И мы тут с тобой… просто выпиваем. Скоротаем время. Всё законно».
Но ее глаза говорили совсем о другом. Они скользнули вниз, к моим штанам, где уже вырисовывалась неприличная, твердая выпуклость, которую я уже не мог скрыть. Она ее увидела. Увидела и облизнула губы с таким видом, будто перед ней стоял самый вкусный десерт в ее жизни.
Ее рука с моего колена вдруг дрогнула и скользнула выше, на внутреннюю поверхность бедра. Всего на пару сантиметров. Но это был целый прыжок. Прыжок через пропасть приличий.
Я замер. Мой член дернулся в ожидании, сумасшедше твердый. Сверху по-прежнему храпели. Поезд гудел на стыках рельсов.
«Ну что, — прошептала она, и ее губы почти касались моей щеки. — Скоротаем время?»
Ее дыхание стало горячим и частым. Я чувствовал его на своей щеке, влажное и пьяное. Моя рука, будто сама по себе, легла ей на талию, скользнула ниже, ощутила под тканью легинсов упругий, крутой изгиб ее попки. Она не отстранилась. Наоборот, издала тихий, похожий на стон звук и прижалась ко мне еще сильнее.
«Тихо…» — прошептала она, и ее губы нашли мою шею. Не поцелуй, а скорее горячее, влажное прикосновение, открытый поцелуй, от которого по всему телу побежали мурашки. Я вдохнул запах ее волос — шампунь и дорогие духи, и что-то еще, чисто ее, возбуждающее до потери пульса.
Сверху раздался шорох, и мы оба замерли, вжавшись в сиденье. Сердце колотилось где-то в висках, выбивая дикую дробь. Михаил кряхтел, ворочался, и скрип полки был оглушительно громким в тишине купе. Я уже мысленно видел, как его лицо появляется сверху, красное от ярости. Но через секунду храп возобновился, еще громче прежнего.
Ира выдохнула мне в шею сдавленный смешок — смесь облегчения и дикого возбуждения. Ее рука, лежавшая на моем бедре, наконец-то сдвинулась с места. Она ладонью, твердой и уверенной, накрыла мою вздувшуюся ширинку.
«Ох… — вырвалось у нее, и в этом звуке было столько голода и похвалы, что меня чуть не кончило на месте. — Вот же он… какой нетерпеливый…»
Она стала гладить меня через джинсы, сначала нежно, почти робко, потом все увереннее, сильнее, прощупывая всю длину, надавливая на головку большим пальцем. Я закинул голову на спинку сиденья, стиснув зубы, чтобы не застонать. Это было невыносимо и божественно. Пьяная чужая жена, ее наглые пальцы, ее горячее дыхание, и всего в метре над нами — ее муж.
«Давай… присядем там…» — она кивнула в сторону ее нижней полки, застеленной простыней. Глаза ее горели, губы были влажными и припухшими.
Мы поднялись, стараясь двигаться бесшумно, как воры. Поезд качнулся на стрелке, и она прижалась ко мне всем телом, мягким и пышным. Я обхватил ее за ту самую попку, о которой думал с самого начала, — обеими руками, впиваясь пальцами в упругие мышцы. Она прошептала: «Ах ты… наглец…» — но сама потянулась ко мне, прижимая лобок к моему бедру.
Мы рухнули на узкое полотнище полки. Она оказалась сверху, оседлав меня, и кофта ее задралась, открыв потрясающий вид — тугой живот, а выше… выше — огромная, пышная грудь в ажурном черном бюстгальтере. Она была еще лучше, чем я представлял.
«Только тихо…» — еще раз прошептала она, и ее пальцы потянулись к моему ремню. Пряжка звякнула, и этот звук прозвучал как выстрел.
Я слышал только свист крови в ушах и ее тяжелое дыхание. Звяканье пряжки было оглушительным. Мы оба замерли, вглядываясь в контуры верхней полки в полумраке. Храп не прерывался.
Ирина, не отрывая от меня взгляда, медленно, с преувеличенной осторожностью, расстегнула мои джинсы. Ширинка разъехалась. Она засунула руку внутрь, и ее горячие пальцы уперлись в мою кожу через тонкую ткань боксеров. Я аж подпрыгнул на месте. Она ухмыльнулась — нагло, по-хулигански.
«Весь изголодался… — прошептала она, и ее пальцы нашли резинку и потащили ее вниз, освобождая меня. — Аж пульсирует… бедный…»
Мой член выпрямился, ударившись о ее низ животика. Она закатила глаза и тихо, по-кошачьи, мурлыкнула: «М-м-м… Здоровый…»
Ее рука обхватила меня, крепко, уверенно. Ладонь была влажной от возбуждения или от виски — я не знал. Она стала водить вверх-вниз, от корня до самой головки, снимая с нее каплю смазки и размазывая ее. Я впился пальцами в ее бедра через легинсы, стиснул зубы, чтобы не крикнуть. Это было нереально. Пьяная, чужая жена, с мужем на верхней полке, дрочит мой хер в полутьме купе, а поезд несется куда-то в ночь.
«Хочешь?» — ее вопрос прозвучал как риторический. Она знала ответ. Но ей хотелось слышать.
«Да… — прохрипел я. — Боже, да…»
«А как же… твой Михаил?» — я сам не знаю, зачем спросил это. Мозг уже отключился, остались только животные инстинкты.
Она наклонилась ко мне, и ее грудь уперлась мне в лицо. Я утонул в теплой мягкости, в запахе ее кожи.
«Забудь про него, — ее голос прозвучал прямо у моего уха, горячий и влажный. — Сейчас тут только я и твой хуй. Понял?»
Пальцы ее сжали меня чуть сильнее, и я застонал, не в силах сдержаться. Она тут же прикрыла мне рот своей свободной ладонью.
«Тише, тише, мальчик… — зашептала она, ускоряя движения рукой. — А то разбудишь папу… Он нас обоих вышвырнет из поезда…»
Сама мысль об этом, ее похабный шепот и безумный риск довели меня до предоргазмной дрожи. Я был на грани. Она это почувствовала.
«Нет-нет-нет… — она убрала руку. — Так быстро я тебя не отпущу…»
Она сползла с меня, опустилась на колени на прохладный пол купе, между моих расставленных ног. В свете мелькающих за окном огней я видел ее опущенные глаза, ее пухлые, полуоткрытые губы. Она обхватила пальцами основание моего члена, нежно потянула кожу, обнажая головку, и… облизнула ее. Один раз, медленно, с наслаждением, как эскимо.
«М-м… солененький…» — прошептала она и, не сводя с меня глаз, взяла меня в рот.
Ее губы обхватили меня, и мир сузился до влажного, невероятно тугого тепла. Я вжал затылок в одеяло, стиснул зубы, чтобы не закричать. Она взяла не сразу, сначала играя, облизывая и посасывая только головку, заставляя меня сходить с ума. Ее язык водил круги по самому чувствительному месту, а ее пальцы нежно перебирали мои яйца.
Потом она посмотрела на меня снизу вверх, ее карие глаза блестели в полумраке, полные непотребной гордости, и медленно, очень медленно, стала погружать мой член себе в рот все глубже и глубже. Я чувствовал, как он упирается в ее нёбо, потом в мягкое, податливое горло. Она не останавливалась. Ее глаза наполнились слезами, но она не отстранилась, а сделала последнее усилие, и я почувствовал, как ее глотка сжалась вокруг меня, приняв всю длину.
«Блять…» — это был не шепот, а какой-то хриплый выдох, сорвавшийся с моих губ.
Она подавилась, ее тело содрогнулось, но она не отступила. Наоборот, ее руки впились в мои бедра, притягивая меня к себе еще ближе, и она начала двигаться. Медленно, мерно, с отработкой настоящей профессионалки. Слюни текли по моему стволу, смачивая все вокруг, ее хриплое, прерывистое дыхание смешивалось со звуком поезда. Она то почти полностью отпускала меня, обдавая холодным воздухом, то снова насаживалась на меня до самого основания, заглатывая все, и ее горло судорожно сжималось вокруг члена.
Я не мог больше это выносить. Риск, ее мастерство, вся эта греховная ситуация — меня накрыло волной. Я схватил ее за волосы, не больно, но твердо, контролируя ее темп, и начал двигать бедрами, трахая ее в рот глубже и быстрее.
Она застонала — глухо, сдавленно, и этот вибрационный стон прошел по всему моему телу. Ее руки скользнули к своей киске, и она сама начала себя ласкать через легинсы, я видел, как двигаются ее пальцы, слышал влажный хлюпающий звук.
«Иришка… я сейчас кончу…» — прохрипел я, чувствуя, как сжимаются мышцы живота.
Она тут же убрала руки, схватила меня за запястья и, не отпуская изо рта, посмотрела на меня умоляюще, качая головой. Мол, нет, рано. Потом, облизнувшись, снова принялась за работу, но уже нежно, почти ласково, успокаивая меня, забирая всю ярость и превращая ее в сладкую, тягучую муку.
Наконец она отпустила меня, мой член выскользнул из ее рта с громким влажным звуком. Она была вся раскрасневшаяся, с подтекшей тушью и распухшими, блестящими от слюны губами.
«Поверни меня… — выдохнула она, вставая на колени и поворачиваясь ко мне спиной. — Хочу по-собачьи… быстро… пока он не проснулся…»
Она уперлась руками в нижнюю полку напротив, выгнув спину и подставив мне свою сочную, обтянутую серой тканью задницу. Я, как в тумане, встал с полки, дрожащими руками стянул с нее легинсы вместе с трусами до середины бедер. Они спустились, открывая взгляду полные, белые, идеальной формы ягодицы и влажную, темную щель между них.
Я провел пальцем, она вздрогнула и прошептала: «Не томи, давай уже…»
Я приставил к ней свой член, все еще мокрый от ее слюней, нащупал вход и одним резким, уверенным движением вошел в нее. Она вскрикнула — тихо, сдавленно, и вжалась лбом в одеяло. Она была узкой, невероятно тугой и обжигающе горячей внутри.
И я начал ее трахать. Сначала медленно, боясь скрипа полок, потом все быстрее и быстрее, подхваченный волной животного инстинкта. Она двигалась мне навстречу, откидываясь назад, ее попка хлопала о мои бедра, ее сдавленные стоны сливались со скрипом полок и гулом колес. Я впивался пальцами в ее бедра, в ее талию, чувствуя, как внутри нее все сжимается и пульсирует.
«Да… вот так… глубже…» — она бредила, и ее слова подстегивали меня еще сильнее.
Сверху храп внезапно оборвался. Мы замерли на полходе, вжавшись друг в друга. Сердце колотилось, выпрыгивая из груди. Михаил кряхтел, ворочался. Послышался звук падающей на пол книги. Мы не дышали. Я чувствовал, как изнутри Иры по-прежнему ритмично пульсирует.
Через вечность, которая длилась секунды, храп возобновился. Мы выдохнули почти одновременно. Ирина обернулась ко мне, ее лицо было искажено гримасой наслаждения и страха.
«Кончай… быстро… — просипела она. — Кончи в меня… я не могу больше…»
Ее слова добили меня. Я вжал ее в полку, входя в нее до упора, и начал долбить изо всех сил, уже не думая ни о чем, кроме того, чтобы кончить. Она сама достигла оргазма, ее тело затряслось в судорогах, она кусала одеяло, чтобы не кричать, а ее внутренние мышцы сжали меня как тисками.
Это стало последней каплей. Я с глухим стоном sexpornotales.me вошел в нее в последний раз и выпустил в нее всю свою сперму, горячую и обильную. Кончил так, как давно не кончал — с судорогами, с затемнением в глазах, с чувством полного, животного истощения.
Мы рухнули на полку вместе, она спиной ко мне. Я все еще был внутри нее, чувствуя, как последние волны оргазма перекатываются по ее телу. Пахло сексом, потом и развратом. Сверху по-прежнему храпели.
Она первая пришла в себя. Осторожно, чтобы не скрипеть, высвободилась от меня и натянула легинсы. Мое семя тут же вытекло из нее, оставив влажное пятно на ткани. Она повернулась ко мне, ее лицо было серьезным и каким-то отрешенным. Она провела рукой по моей щеке.
«Никому ни слова, ясно? — ее шепот был без эмоций. — Это просто… скрасили дорогу».
Я только кивнул, не в силах вымолвить и слова. Она поднялась, поправила кофту, подошла к столу, налила себе виски и залпом выпила. Ее руки дрожали.
Я лежал, раскинувшись на узкой полке, прислушиваясь к стуку колес и ровному храпу сверху. Тело было тяжелым, ватным, пробитым насквозь разрядом адреналина и разрядом куда более примитивным.
«Одевайся, — тихо сказала она. Голос был сиплым, простуженным. — Скоро мой красавец проснется с похмелья, будет топать на станцию за пивом».
Я молча подчинился. Ширинка, ремень. Каждое движение казалось чужим, механическим. Я чувствовал на коже липкую полосу засохшей спермы и ее слюны. Я поймал себя на мысли, что мне даже нравится этот запах. Этот след.
Она села напротив, на свое место, устроилась поудобнее, как будто ничего и не было. Подобрала под себя ноги, взяла в руки смартфон. Но я видел, как она украдкой, кончиком языка, проводит по своим пухлым, еще опухшим от минета губам. И в уголке ее рта играла едва заметная, уставшая улыбка. Улыбка человека, который только что хорошо поел.
Сверху Михаил кряхнул, громко чмокнул во сне и перевернулся на другой бок. Мы оба вздрогнули, как преступники, и снова застыли, затаив дыхание. Но храп продолжился. Ирина перевела дух, встретилась со мной взглядом и… подмигнула. Одним глазом. Быстро, почти по-девчачьи. И снова уткнулась в телефон.
Я понял, что все в порядке. Никакой драмы. Никаких слез, упреков или просьб «остаться друзьями». Просто два взрослых человека скрасили друг другу долгую дорогу. Получили то, что хотели. И на этом всё.
Я откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Усталость накатывала как теплая волна. Сквозь веки пробивался рассвет. Где-то за окном уже светало. Поезд мчал нас вперед, и прошлое оставалось там, позади, в темноте, пахнущей сексом и виски.
А у меня на губах оставался солоноватый привкус ее кожи. И этого было достаточно.
https://ru.sexpornotales.top/izmena/5666-seks-v-poezde-s-sosedkoj-poka-ee-muzh-spit.html