Зрелая проводница скрасила поездку

Душный воздух плацкартного вагона, пропахший старым ковролином, пылью и вареной колбасой, наконец остался позади. Я захлопнул за собой дверь купе, и наступила тишина, нарушаемая лишь мерным, укачивающим стуком колес. Я был один. Невероятная удача — ехать из в Питер целых восемь часов в своем собственном купе. Я выиграл эту поездку в корпоративном конкурсе, и до самого последнего момента не верил, что мне не придется делить пространство с какими-нибудь семьями или шумными компаниями.
Меня зовут Егор, мне тридцать два. Я тот самый типичный офисный планктон, уставший до невозможности, с потухшим взглядом и парой лишних килограммов, наеденных за бесконечными дедлайнами. Эта поездка была для меня глотком воздуха, возможностью выпасть из реальности, посмотреть в окно на мелькающие сосны и хоть немного прийти в себя.
Я развалился на нижней полке, глядя в потолок, когда дверь купе с легким скрипом открылась.
— Билеты проверить, — прозвучал негромкий, слегка хрипловатый голос.
В дверях стояла проводница. Я видел ее мельком, когда заходил в вагон — она что-то вытирала тряпкой в тамбуре. Но тогда я не разглядел. А сейчас разглядел.
Ее звали Ирина, судя по бейджику. И я бы дал ей лет сорок пять, может, чуть за. Высокая, с пышными, еще совсем не старыми формами, которые отлично обрисовывала ее форменная темно-синяя жилетка. Волосы, убранные в небрежный пучок, цветом напоминали спелую пшеницу, с проседью у висков, что ее ни капли не старило, а наоборот, придавало какую-то солидность. Лицо — не кукольно-глянцевое, а живое, с морщинками у глаз, которые говорили, что она много и заразительно смеется, и с твердым, но чувственным ртом. От нее пахло чем-то простым и чистым — ромашковым мылом и легкими духами с ноткой лаванды.
Она протянула руку за моим билетом, и я заметил ее пальцы — длинные, ухоженные, но без маникюра, рабочие. Я подал билет, наши пальцы едва коснулись. Она бегло проверила, кивнула.
— Устроились? Все в порядке? — спросила она, окидывая купе хозяйским взглядом. Ее глаза были светло-карими, умными и какими-то очень уставшими.
— Да, лучше некуда, — честно ответил я. — Одному ехать — просто роскошь.
Она усмехнулась одним уголком рта.
— Да, роскошь. Цените. Такое редко бывает. — Она сделала шаг назад, чтобы уйти, но ее взгляд вдруг скользнул по мне, по моей позе, по тому, как я растекся на сиденье, задержался на паху на доли секунды дольше, чем следовало бы. Не специально, вроде бы. Просто констатация факта. Но в воздухе что-то дрогнуло.
— Если что, я в десятом купе, рядом с тамбуром, — сказала она уже отходя. — Чай есть, сахар.
Дверь закрылась.
Я остался один, но ощущение одиночества куда-то испарилось. Вместо него появилось странное, щекочущее нервы чувство, что за тонкой перегородкой из ламинированной фанеры существует кто-то, кто только что своим взглядом меня... просканировал. Я перевернулся на бок, глядя в запотевшее стекло, за которым неслись в сумерках какие-то дачи, леса, поля. А в голове крутился ее образ: уставшие глаза, пшеничные волосы с проседью, полные губы и тот самый быстрый, оценивающий взгляд вниз.
Прошло полчаса. Я уже начал дремать под стук колес, как вдруг снова скрипнула дверь. Я вздрогнул и открыл глаза.
Ирина стояла на пороге, держа в руках небольшой термос и две железные кружки.
— Не засыпайте еще, вечер только начинается, — сказала она, и в ее голосе появились новые, бархатные нотки. — Скучно одной. Решила с вами чаю выпить, если вы, конечно, не против.
Она вошла, не дожидаясь ответа, поставила кружки на столик и разлила чай. Пахло им крепко и душисто. Ее бедро почти касалось моего колена, когда она наклонялась. Я почувствовал, как по мне пробежала электрическая волна. Я был в просторных спортивных штанах, и мне стало дико неловко, потому что под тканью начало происходить непроизвольное, стремительное движение крови. Я попытался прикрыться скрещенными руками, но было поздно.
Она села напротив, на нижнюю полку, откинулась на спинку и внимательно, уже безо всякой спешки, посмотрела на меня. Потом ее взгляд медленно, нарочито медленно, опустился вниз, к моим ногам, к тому самому месту, где ткань штанов теперь откровенно выпирала, обрисовывая растущую с каждой секундой твердость.
Она подняла на меня глаза, и в них не было ни осуждения, ни удивления. Только теплое, понимающее и чуть насмешливое любопытство. Уголки ее губ снова поползли вверх.
— Я вижу, вам тоже... скучно, — тихо произнесла она, делая паузу перед словом «скучно», вкладывая в него совершенно иной, емкий и понятный обоим смысл.
Стук колес превратился в барабанную дробь, отбивающую ритм моего бешеного сердца. Я не мог отвести от нее глаз и не знал, что сказать. А она продолжала смотреть на меня, на мой выдающийся секрет, и ее взгляд был таким прямым и голодным, что у меня перехватило дыхание.
Я не мог издать ни звука. Глотать было нечем, горло пересохло. А она смотрела. Смотрела прямо на эту вздыбившуюся ткань, на мое немое и жалкое подтверждение ее слов. Ее взгляд был физическим прикосновением, обжигающим и тяжелым.
— Ну что молчишь, как рыба? — ее голос прозвучал тихо, почти шепотом, но он перекрыл стук колес. Она медленно, с какой-то хищной грацией, наклонилась вперед, поставила свою кружку на стол. Сиденье под ней мягко скрипнуло. — Мужчина, один в купе... Я же вижу, что тебе нужно. Расслабиться.
Она произнесла это слово — «расслабиться» — с таким томным придыханием, что у меня всё внутри сжалось и тут же распалось в горячей волне. Я смог только кивнуть, глупо и резко.
Ирина улыбнулась по-настоящему, широко, и я увидел ровные белые зубы и ту самую морщинку у глаза, которая сейчас казалась не признаком усталости, а печатью опыта, знания. Она потянулась рукой, не ко мне, а к двери купе, и щелкнула замком. Звук поворотной ручки прозвучал как выстрел. Теперь мы были заперты.
— Лежи, — сказала она мягко, но с неоспоримым командным оттенком. — И не двигайся.
Я откинулся на подушку, чувствуя себя полным идиотом и одновременно на пике возбуждения, какого не испытывал, кажется, никогда. Она встала с полки и присела на корточки рядом с моими ногами. От нее пахло теперь не только мылом и лавандой, но и чем-то теплым, женским, потом и кожей.
Ее пальцы, те самые, длинные и ухоженные, коснулись резинки моих спортивных штанов.
— Поднимись, — скомандовала она.
Я автоматически приподнял бедра, и она одним плавным, сильным движением стянула с меня и штаны, и трусы до самых колен. Мой член резко взметнулся вверх, напряженный и тяжелый, будто налитый свинцом. На мгновение воцарилась тишина, и я почувствовал дикий стыд и неловкость, но она развеяла их одним лишь вздохом.
— Ох... — выдохнула она с нескрываемым одобрением. — Какой... сюрприз. Не каждый день такой подарок получаю.
Она не стала медлить, не стала тянуть паузу для большей эффектности. Ее ладонь обхватила меня у основания, крепко, почти по-хозяйски. Кожа ее рук была чуть шершавой, и это отдавалось в мозгу электрическими разрядами. Она несколько раз провела от корня до головки, изучающе, оценивая вес и упругость. Потом наклонилась ниже.
Ее волосы выбились из пучка и упали мне на живот шелковистыми прядями. Я зажмурился, запрокинув голову. А потом почувствовал.
Сначала — просто тепло ее дыхания. Потом — влажное, обжигающе-нежное прикосновение языка к самой чувствительной части, к кончику. Она провела им по капле влаги, уже выступившей на головке, смакуя, как будто пробуя что-то редкое и дорогое. Потом ее губы, полные и мягкие, сомкнулись вокруг меня.
Я простонал. Глухо, из самой глубины горла. Руки сами собой впились в одеяло.
Она взяла в рот. Не сразу, не всю, а медленно, сантиметр за сантиметром, поглощая меня этой мокрой, тугой, невероятной горячностью. Ее голова начала ритмично двигаться. Она сосала. Не как порноактриса, с преувеличенным энтузиазмом, а как женщина, которая знает толк в этом деле. Точно, с нарастающим давлением, то глубже, то мельче, играя языком, задевая им то уздечку, то венки. Иногда она останавливалась, чтобы обхватить меня ладонью и пройтись ею по всей длине, пока губы ласкали головку, а потом снова погружалась, уже глубже, и я чувствовал, как ее горло смыкается вокруг меня.
Я смотрел на нее, на ее склоненную голову, на седые пряди у висков, на работающие скулы. Это была не фантазия, не картинка. Это было здесь и сейчас. Зрелая, опытная женщина, проводница, сосала мне в купе поезда, пока тот мчался в ночи. Абсурд и невероятный, пьянящий восторг.
Она почувствовала, что я близко, и отстранилась, оставив меня на болезненной грани. Мой член вздрагивал в воздухе, мокрый и блестящий от ее слюны.
— Не торопись, — прошептала она хрипло, и ее глаза блестели в полумраке. — Мы только начинаем.
Она встала, и я подумал, что все кончено, что она уйдет. Но нет. Ирина принялась раздеваться. Сначала она сняла жилетку, потом — белую блузку. Под ней оказался простой хлопковый лифчик, но то, что он скрывал, было великолепно — тяжелые, полные груди зрелой женщины, с темными ареолами, проступающими сквозь ткань. Она расстегнула юбку, и та упала на пол. Следом — колготки и простые белые трусики.
И вот она стояла передо мной полностью голая. Высокая, пышная, настоящая. Живот с мягкими складками, мощные бедра, и между них — густые, пепельные волосы на лобке. В ней не было ни капли стыда.
— Теперь твоя очередь, — сказала она, подходя ко мне и вставая коленями на полку, так что ее грудь оказалась у моего лица. — Хочу куни.
Она отстранилась, и ее взгляд был мутным от желания. Она легла на спину, прямо на узкое сиденье полки, раскинула ноги и приподняла колени. В тусклом свете ночника я увидел все. Густые, вьющиеся волосы, влажное розовое сияние в их глубине.
— Иди ко мне, — выдохнула она, и в этом было не просьба, а приказ.
Я сполз с полки, встал на колени на прохладный пол вагона. Пахло ее кожей, ее возбуждением — терпким, животным, сводящим с ума. Я раздвинул ее пальцами, ощущая, как вся ее внутренняя поверхность горячая и влажная. Она вздрогнула от прикосновения. А потом я наклонился и прильнул к ней ртом.
Сначала просто провел языком по всей щели, сверху вниз, ощущая вкус — соленый, чуть кисловатый, безумно возбуждающий. Она резко вдохнула, и ее бедра непроизвольно подались навстречу. Я нашел тот самый маленький, напряженный бугорок и коснулся его кончиком языка. Легко, едва-едва.
— Да... вот он... — застонала она, и ее руки снова схватились за мои волосы, уже не контролируя силу.
Я начал работать языком серьезнее. Круговые движения, быстрые поглаживания, легкие посасывания. Она извивалась подо мной, ее стоны становились все громче, не обращая внимания на то, что нас может быть слышно. Ее тело было картой, а я следовал по ней, читая каждую реакцию. Вот она вздрагивает, когда я слегка касаюсь зубов, вот ее ноги сжимают мои бока, когда я проникаю глубже, внутрь, чувствуя, как ее мышцы пульсируют вокруг моего языка.
— Да, вот так, милый, не останавливайся... — бормотала она, ее речь теряла связность. — Я сейчас... я сейчас кончу...
Ее дыхание стало совсем частым, прерывистым. Все ее тело напряглось, как струна. Пальцы в моих волосах свела судорога. И с низким, горловым криком, который она попыталась подавить, закусив губу, ее тело затряслось в мощной волне оргазма. Она билась подо мной, ее бедра прижимались к моему лицу с такой силой, что у меня потемнело в глазах. Я не останавливался, лаская ее языком, пока последние судороги не отступили, и она не откинулась на подушку, вся мокрая, тяжело дыша.
Прошло несколько секунд. Она лежала с закрытыми глазами, улыбаясь устало и блаженно. Потом открыла их. Взгляд был томным, насыщенным.
— Господи... — выдохнула она. — Как же хорошо.
Она потянулась ко мне, обняла за шею и поцеловала. Я чувствовал на своих губах ее собственный вкус. Это было дико и невероятно эротично.
— А теперь, — прошептала она мне в губы, переводя взгляд на мой член, который все так же стоял, как железный прут, пульсируя от нетерпения, — теперь я хочу, чтобы ты меня трахнул. Как следует. По-взрослому.
Ее слова ударили в мозг. Вся кровь, которая и так уже бушевала, прилила к паху с такой силой, что у меня потемнело в глазах. «По-взрослому». В этом слове был весь ее опыт, вся ее власть.
Она перевернулась на живот с удивительной для своих лет легкостью, встав на колени на сиденье полки. Ее спина выгнулась, а пышная, упругая попа поднялась в воздух, представляя себя мне во всей своей округлой, млечной красе. Между сомкнутых бедер виднелась та самая влажная темнота, которую я только что ласкал языком.
— Жди, — бросила она через плечо, и ее голос снова стал командным, хриплым от страсти.
Она наклонилась к своей форменной сумочке, висевшей на крючке, и через секунду ее рука сжала мой член сзади. Что-то холодное и скользкое обволокло меня — презерватив. Она надела его одной ловкой, отработанной движением, не глядя.
— Ну вот, — она потянула меня за бедро, направляя. — Теперь... трахай меня.
Я пристроился сзади, дрожа от нетерпения. Мои руки сами легли на ее широкие бедра, впиваясь в плотную, бархатистую кожу. Я прикоснулся головкой к ее входу — он был обжигающе горячим и на удивление упругим. Она сама подала бедрами навстречу, и я вошел. Не сразу, а с небольшим, преодолеваемым усилием, погружаясь в эту плотную, пульсирующую влагу.
Мы оба застонали одновременно. Я — от сдавливающего, невероятного наслаждения, она — от глубокого, грудного звука удовлетворения.
— Да-а-а... — протянула она, и ее спина прогнулась еще сильнее. — Вот так... Начал — теперь работай.
Я отдался инстинкту. Мои бедра заработали в ритме стучащих колес. Сначала медленно, входя до конца и почти выходя, чувствуя, как каждое движение заставляет ее вздрагивать. Потом быстрее. Глубже. Звуки стали влажными, причмокивающими. Ее тело принимало меня с жадностью, мышцы внутри сжимались, пытаясь удержать.
Я смотрел на нее: на ее склоненную спину, на волосы, выбившиеся из пучка и прилипшие к влажной шее, на то, как ее мощные ягодицы пружинят под моими ударами. Это был не просто секс. Это было какое-то первобытное соединение, слияние двух одиноких тел в грохочущем ящике, несущемся сквозь ночь.
— Да, вот так... сильнее! — кричала она, уже не стесняясь. Ее стоны становились громче, перекрывая грохот колес. — О, господи... вот там... не останавливайся!
Одна из моих рук соскользнула с ее бедра и впилась в дверь купе, чтобы удержать равновесие. Другая обхватила ее за живот, прижимая к себе, чувствуя, как напрягаются ее мышцы. Я вошел в какой-то трансовый ритм, уже почти не думая, просто чувствуя — ее влажную горячность, ее стоны, запах ее кожи и секса, смешавшийся с запахом поезда.
Вдруг ее тело затряслось в новой, еще более мощной судороге. Она закричала, глухо, уткнувшись лицом в одеяло, ее ноги задрожали, а внутренние мышцы сжали меня с такой силой, что я едва не кончил сразу. Это была вторая волна, более сильная и продолжительная. Она билась в конвульсиях, пока я продолжал двигаться, продлевая ее оргазм.
Через несколько мгновений она обмякла, тяжело дыша.
— Кончай... — прошептала она, почти беззвучно. — Давай... кончай уже...
Ее слова, ее полная отдача стали последней каплей. Я вогнал в нее себя до предела, с криком, в котором смешались все накопившиеся за месяцы усталости и стрессы, и выпустил наружу. Спазмы были такими сильными, что у меня подкосились ноги. Я рухнул на нее сверху, чувствуя, как ее спина мокрая от пота, а ее тело все еще мелко вздрагивает.
Мы лежали так несколько минут, тяжело дыша, пока поезд мерно покачивался. Потом она мягко выскользнула из-под меня, встала на шаткие ноги и, не глядя на меня, пошла в туалет. Я услышал, как льется вода.
Она вернулась, все так же голая, села на противоположную полку и закурила, протянув пачку и мне. Мы курили молча. Дым смешивался с запахом нашего секса, создавая странный, но приятный коктейль.
— Ну что, — наконец сказала она, выдыхая струйку дыма в потолок. — Расслабился?
Я просто кивнул, не в силах вымолвить ни слова. На душе была абсолютная, блаженная пустота.
Она потушила окурок, надела свои трусы и лифчик, потом блузку. Действовала она спокойно, методично, как будто только что сделала какую-то обыденную работу.
— Спи, — сказала она, подходя к двери и щелкая замком. — До утра еще долго.
И вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Стук колес снова стал единственным звуком. Я остался один в прокуренном, пропахшем нами купе, с пустой головой и легким, как пух, телом. Она ушла, но ощущение ее — ее рук, ее губ, ее влажной, жадной плоти — осталось со мной. И я понимал, что эти восемь часов пути запомню на всю оставшуюся жизнь.
https://sex-stories.club/klassika/4548-zrelaja-provodnica-skrasila-poezdku.html