День рожденья с продолжением... Часть 14

Облокотившись плечом на стойку перил, к которой он был прикован, Олежка стоял коленями на камнях дорожки у крыльца. С дикой, лютой тоской смотрел он то в небо с едва движущимися огромными как горы клубящимися облаками, то скользил взглядом по пёстрым, перемежающимся всеми красками цветникам. Лёгкий сухой ветер нёс откуда-то издалека, из просторов лугов, из садов смеси ароматов трав и цветов - терпко-пряные, душистые и сладкие, шелестел листьями деревьев, и обдувая Олежкино лицо, сушил всё текущие по щекам слёзы, ласкал его волосы, заносил всё новые ароматы неведомых просторов в этот огороженный высоким забором прямоугольник... Щебетали и распевали птицы, звенели, заливались трескучими трелями полчища кузнечиков в траве. Носились, внезапно зависая в воздухе и вновь срываясь с места, десятки крупных стрекоз, играли бабочки. Из трубы бани вырывался лёгкий дымок. И вот в таком прекрасном месте, среди звуков, запахов и буйства красок природы, чистейшего воздуха и солнечного света, средь прекрасных цветов на ухоженных клумбах, среди всей этой красоты ему предстоят унижения, истязания, мучения, издевательства! "И ад порою может иметь обличье рая. В аду тоже ангелы, но - падшие" - вдруг откуда ни возьмись пронеслось у него в голове. Тело затекло, болели колени, но Олежка не смел даже пересесть на корточки, ибо уходя, Лера настрого приказала ему стоять на коленях. Дёргая плечами и телом, мотая головой, он стал отгонять вдруг налетевших слепней.

Лера с Вероникой и Женькой куда-то ушли с участка, скорее всего через дверь в воротах дровяника, осталась Марина, "кочегарившая" в бане. Бо́льшую часть времени она проводила на скамеечке у банного крыльца, то курила, то просто сидела развалясь, частенько поглядывая на Олежку несытым взглядом.

Наконец вернулись остальные девки. Лера отомкнула один "браслет" наручников, велела Олежке идти за ней на четвереньках. Так они повернули за левую сторону дома. Около заднего угла в глубокой нише бетонного цоколя была широкая, почти квадратная металлическая дверь. Лера отперла её и втолкнула Олежку пинком в зад через высокий порог в нижний, "хозяйственный" этаж дома. Зажёгся свет, как только он оказался в этом прохладном помещении.

Этот самый "хозяйственный этаж" располагался подо всем домом, и представлял собой нечто вроде коридора с бетонными перегородками справа и слева, служащими не только для разделения на кладовки-отсеки без дверей для различных вещей и принадлежностей, но и опорами для пола в доме. Слева у входа большую площадь занимал электро-котёл со всеми системами автономного отопления, почти в середине вверх вела лестница, выходящая в прихожую дома, как понял потом Олежка. Таким образом, попасть туда можно было и из дома, и снаружи. Цементный пол был выкрашен.

Родители Леры оказались рачительными и хозяйственными, даром у них ничего не пропадало, зазря не выбрасывалось. Помимо новых вещей вроде мотокосилки, ручной мотокосы, бензопилы, мотоблока, ранцевого опрыскивателя с аккумуляторным электронасосом, мощного универсального деревообрабатывающего и заточного настольного станка, верстака с тисками, упорами и прижимами, компрессора и сварочного аппарата, тележки с баллонами и с горелкой и резаком, всевозможных инструментов - слесарных, столярных, плотницких, электроинструмента вроде перфоратора или дрели - там были аккуратно сложены и вещи, в другом хозяйстве отнесённые бы к категории "барахла", но в нужных случаях бывающие незаменимыми. Вещи стояли вдоль стен или были разложены на множестве полок. Тут встречались довольно старые вёдра, железные бочки, алюминиевые фляги-бидоны, бочонки и кадушки, по полкам стояли рядами стеклянные банки, каждый объём отдельно. Всякий гвоздь имел своё место в своём отсеке, ничто не могло перемешаться, было расставлено так, чтобы более часто употребляемые или тяжёлые и громоздкие вещи оказались ближе к выходу.

Среди этого так называемого "барахла" оказалась и старая оцинкованная небольшая ванночка, в которой наверное когда-то купали ещё кого-то из родителей Леры. Девушка заставила Олежку взять эту ванночку и два ведра и отнести в дровяник. От того, что увидел Олежка в сарае, его словно шибануло разрядом тока. Вот для чего уходили куда-то девки! Около самых ворот был свален целый ворох ивовых прутьев, прямых и длинных, с метр или больше, ещё зелёных молодых побегов, не успевших потемнеть. Рядом лежала охапка крапивы, тоже молодой, ярко-зелёной. Он чуть не всхлипнул, видя что его ожидает.

- Что, страшно? Вижу! Вон как тебя передёрнуло! Ножки дрожат! У-ю-юй, напугался, бедненький! Птенчик ты наш! А теперь ставь ванну сюда, и принести из бани горячей воды! - со смехом приказала ему Лера.

Уже в сопровождении Вероники и Женьки, подгоняемый прутом, Олежка с вёдрами побежал в баню. Вода в баке уже начинала бурлить, в печке догорали угли, которые Марина, отирая вспотевшее лицо, перемешивали кочергой. Девки нацедили из-под крана в баке кипятка, погнали Олежку обратно.

- Расплещешь или опять грохнешься - отвечать как всегда будет твоя жопа! - прикрикнула вдогонку Марина.

Олежка кое-как, обжигая паром руки, совершенно запыхавшись, донёс тяжёлые вёдра, по приказу Леры вылил воду в ванночку.

- Хватит ещё одного ведра. Дуй швыдче! - прут со свистом обжёг Олежке поясницу.

Пока его гоняли за кипятком, Лера засыпала в воду принесённый из дома килограммовый пакет соли, туда же вылила полпузырька уксусной эссенции - больше не оказалось - и стала размешивать соль деревянной лопаткой. И когда Олежка принёс третье ведро, его заставили сложить розги в этот рассол, и Лера аккуратно распределила их по ширине ванны, сверху бросила несколько поленьев чтобы притопить прутья.

- Вот теперь можно и идти париться! - объявила она, запирая дверь в цоколе.

В предбаннике с Олежки сняли ошейник с цепочкой, отомкнули с руки второй "браслет", видимо чтобы не заржавели наручники.

- Чего делать треба? Тебе подсказать? - Женька хлобыстнула его ладонью по уху. - Раздягайся швыдче!

Путаясь в пуговицах дрожащими пальцами, Олежка расстегнул рубашку, скинул штаны. Не в силах превозмочь себя и сделать это последнее движение, начал нервно теребить трусики, не решаясь снимать их.

- Ну чего ты там ломаешься как целка перед первым трахом? - Женька съездила Олежку по уху с другой стороны. Марина подхватила лежащий на скамейке прут и обожгла им Олежку по бёдрам. Тот подпрыгнул со вскриком, спустил трусы, и сразу же оказался брошен на пол, его одежду смотали в ком и забросили её в рундук под скамейкой - "Достаточно уже походил одетым, теперь тебе тряпки долго не понадобятся!". Все девки уже давно разделись, и погоняя впереди себя пинками прыгающего на четвереньках Олежку, они гурьбой ввалились в жаркое помещение бани.

Лера зачерпнула из специального бачка горячей воды с настоем можжевельника и мяты, ловко, одним взмахом, бросила эту воду из ковшика на раскалённые камни. Шарахнулись столбом, клубами метнулись во все стороны облака горячего душистого пара. Олежке обожгло спину, задыхаясь, он упал на живот около идущей вдоль стены скамейки. Девки также завизжали и присели на корточки. Олежка заметил под скамейкой прямоугольное вентиляционное отверстие со слегка приоткрытой заслонкой и придвинулся к нему поближе. Стало легче дышать. Тем более Лера ещё подбросила пару, и когда жар разошёлся по всей бане, девки полезли в "парной угол" и разлеглись на полоке.

- Смотрите, - засмеялась Вероника - он даже на полу падает в обморок от жары! А ну-ка иди сюда поближе, вот на скамеечку!

Олежка встал на четвереньки, подполз поближе к полоку. От жары и нехватки воздуха потемнело в глазах, он сделал несколько судорожных вздохов, и в груди словно обожгло. Он снова повалился.

- Уй, дохлый цыплёнок! Даже сейчас он здесь загнётся в минуту! А что будет когда мы ещё поддадим пару? Ладно, ползи обратно! Рано тебе подыхать! А то мы совершенно ещё не навеселились тобой!

Хорошенько разогревшись, девчонки вышли передохнуть в предбанник. Их розовые тела были мокрыми от пота, они со смехом расселись на лавке, закурили, имея около себя ведёрко с водой. Олежка, лёжа на полу, раскрытым ртом хватал прохладный воздух.

- Ой, что-то мне захотелось пукнуть! - вдруг с хохотом заявила Вероника. - Кто-нибудь, попробуйте поджечь!

Женька схватила зажигалку, встала сбоку и зажгла огонь, поднеся его как можно ближе к попе подруги. Громкое шипение, перешедшее в характерный трескучий звук. Но вместо возгорания кишечные газы сразу погасили огонь зажигалки, по предбаннику разошлась резкая вонь. Девчонки прыснули и зашлись от хохота. Женька приоткрыла дверь и половину окна. На Олежку потянуло освежающей прохладой. Он начал украдкой посматривать на дверь. Что, если вскочить и выбежать из бани? Может, удастся схватить и полотенце, на ходу обернуться им? Но... И ворота, и калитки в них заперты на ключ, через такой заборище перемахнёт ли и кенгуру... Разве что если бегать по участку и вопить как можно громче, звать на помощь? Обратит ли кто-нибудь внимание, даже если услышат, да и станут ли вмешиваться во что-то, происходящее за чужим забором? А что смогут сделать? Калитки и ворота заперты, ключи у Леры, а станет ли кто-то вызывать ментов? Да и всё равно, он очень быстро выдохнется, девки его поймают... И что тогда будет ему! Они и так уже назначили ему за попытку скрыться более тысячи ударов в течении двух недель! Так всё-таки может, или...?

Но его взгляды в сторону двери не ускользнули от глаз девчонок.

- Э, куда напялился?! А ну ползи сюда! - прикрикнула Женька, и как только Олежка оказался около девок, она наступила ему на затылок босой ногой. - Вы гляньте, чего-то он слишком подозрительно напрягся на дверь!

- Если это не абсолютное бревно, должен понимать. Куда он тут денется дальше забора? - засмеялась Лера.

Докурив и доболтав, девки, толкая Олежку ногами, вернулись в баню. Теперь они стали распаривать в огромном тазу с кипятком дубовые веники, попутно опять бросили пару и полезли на полок.

- Чего там растянулся как дохлый червяк? - крикнула Лера, швырнула Олежке старый ободранный веник и пихнула ногой таз. - Ты здесь не для того чтобы валяться! Парься и мойся! Это приказ!

- Он наверное поджидает чтобы его попарила госпожа! Вроде тут есть розга, она ооччень хорошо парит! - Марина стала слезать с полока.

- Я... Я сейчас... - испуганно залепетал он.

Девки начали сначала обмахивать, затем как бы оглаживать друг дружку вениками, потом перешли на лёгкое похлопывание сначала одним, затем сразу двумя вениками. Следуя их примеру, сидя сгорбившись на полу, Олежка также стал хлопать себя, начиная от плеч, по окончании окатился тёплой водой. И девчонки всей гурьбой, таща с собою Олежку, фыркая, отдуваясь, смеясь и гомоня, вышли в предбанник - отдышаться, отдохнуть и расслабиться. На этот раз - "на всякий случай" - на него одели ошейник и примотали цепочкой к опоре приделанного к стене столика.

От нечего делать Женька стала поддевать и поддёргивать Олежку под нос большим пальцем ноги, приподнимая ему голову, лезла им в ноздри.

- Девочки, - ехидно завела она - вроде как он парился не на совесть, сидел в прохладном месте, веником хлопал себя для виду. Кожа совсем не распарена - она приподняла себе грудь и провела под нею, как бы сравнивая. - Так что я думаю, следует осмотреть его! - И она, отвязав цепочку, велела Олежке лечь животом на длинную скамейку. Для придания видимости помяла пальцами кожу на его ягодицах, взяла прут и коротким взмахом резко прошлась поперёк его попы. Вздулась багровая полоса, Олежка дико взвизгнул, подпрыгнул, и тут же всеми костями грохнулся на пол, прямо под ноги едва успевшей отскочить Женьке. Жалящая боль прожгла его, скорчившись на полу, Олежка протяжно завыл.

- Ах ты...! Скотина! - крикнула немножко даже испугавшаяся Женька, и стала стегать его по ногам и по животу. Олежка, уже начав понимать, что крики могут навлечь на него новые наказания, лишь дёргался и глухо завывал.

- Не, нормально распарился. Для первого раза. Кожа совсем нежная стала, чувствительность повышена, - Лера провела ладонью по вздувшемуся рубцу. - Сейчас ещё и помоется, так что идёмте!

- Минутку! - остановила Марина. - Чего-то меня сегодня пучит, надо сейчас пёрнуть! Эй, ползи сюда! Знаешь что надо делать, чтобы не было оскорблено обоняние госпожей?

Вероника взяла Олежку за волосы и запрокинула ему голову назад.

- Ты сейчас должен будешь открыть рот, прижаться им поплотнее к самой дырочке госпожи, и всё что она выдаст, ты вдохнёшь или оставишь во рту, а затем выдохнешь в окно! Ясно? Если здесь останется хоть немножко запаха, за это тебя ждёт отдельная порка!

Вытянув губы "уточкой", Олежка крепко прижался лицом к низу середины попы госпожи. В следующие секунды мощная струя воздуха, вернее чего-то отвратительно воняющего и отдающего в нос гнилостным духом и запахом дерьма, заполнила его рот, под давлением проникла в горло. Он вдохнул эту по́гань, еле-еле сдерживая рвотный спазм. Девки придерживали его за затылок. Олежка задержал дыхание, пока Марина выжидала несколько секунд, и напоследок пукнула ещё несколькими короткими выходами газов. Олежка подпрыгнул, высунулся из окна и глубоко и часто задышал, избавляясь ото всей мерзости, казалось покрывающей его рот и гортань каким-то омерзительным слоем.

Его крепко треснули по попе, в следующую секунду он почувствовал обжигающий удар прута.

- Умирать будешь после! Сейчас поворачивайся поживее! - за цепочку его выдернули из окна, и швырнув на пол, сняли ошейник, хлёсткими ударами лозы заставили прыгнуть в баню. Лера ещё наподдала пару, воющие от блаженства девки, блестя розовыми, сразу же взмокшими телами, потирая и похлопывая себя по животам, по бокам и по ляжкам, забрались на полок. Олежке бросили флакон с пригоршней шампуня на донышке, изодранную в какие-то клочья мочалку - скорее всего употребляемую для мытья тазов - и небольшой обмылок.

Девки с кряканьем и сопением смывали пену с волос, черпая ковшами разведённую тёплую воду из большой лохани, отжимали их, и снова поливались; при этом свесившиеся вперёд мокрые волосы Леры напоминали длинную тонкую верёвку. Олежка, споласкивая голову, украдкой полоскал и рот, что не ускользнуло от взгляда девчонок. Они стали пересмеиваться, что-то шептать друг дружку.

- Ты, чистюля! Начинай мыться! А то сейчас точно попарим тебя розгой! - прикрикнула Лера, подбрасывая на камни пар.

Олежка дёрнулся, и задыхаясь в жарком пару́, начал натирать себя со всех сторон обрывком мочалки. В глазах темнело от недостатка воздуха, он пригибался к самому полу чтобы захватить хоть глоток этого самого воздуха, немного поступающего из узкой щели вентиляционного отверстия.

- Ну, теперь берегись! - объявила Лера, когда все окатились тёплой водой, и мыльные потоки унеслись в щель под порогом. Девки с хохотом спрыгнули с полока на скамейку, а Лера начала часто, небольшими порциями бросать воду на камни на печке. Клубы обжигающего пара в минуту заполнили помещение. Олежка не выдержал, растянулся на полу и залез под скамейку, к самой спасительной щели, позволяющей хотя бы не задохнуться. В голове будто стучали тысячи молотков, жар обжигал лёгкие при каждом вздохе. Девки приплясывали, визжали и смеялись. Сейчас бы они возможно б даже и не заметили, если бы Олежка выскользнул за двери, захватил б одежду из-под лавки, и даже взял бы хоть и ту же скамейку из беседки, по ней бы взобрался на забор около дровяника, где по крыше, минуя зубья, можно было бы оказаться на той стороне ограды. Спасения можно было б попросить в ближайших домах. Но... Сейчас он не мог и соображать вообще, будучи в состоянии, близком к обмороку! Да имей соображение, вряд ли бы и рискнул из страха перед неудачей, быть пойманным и наказанным уже столь свирепо, что предыдущие порки могли показаться лаской! Ведь трудно представить, что́ тогда они бы сделали б с ним?!

Хорошенько прогревшись, девки всей гурьбой скучились в небольшом закутке около полока, Лера дёрнула какой-то не то тросик, не то шнур, и прямо из потолка, над всей площадью этого закутка, хлынули струи холодной воды. Девчонки снова разошлись радостными воплями, прыгая и приседая под потоками этого огромного душа.

- Так, а где наша любимая игрушка? - вскрикнула Марина. - Опять умирает под скамейкой?

- Сейчас оживим! - Женька с Вероникой схватили Олежку за руки, дёргая, пиная, подпихивая и толкая ногами, волоком потащили по полу, швырнули под душ. Струи из него стали изливаться уже несколько слабее, но вверху, на чердаке бани вдруг что-то громко фыркнуло, забулькало, и послышался сильный плеск бьющего под напором потока воды. Дождь из душа усилился, теперь вода лилась прямо-таки ледяная. Олежка подскочил, и словно ошпаренный выпрыгнул из-под этого ледяного дождя. Женька схватила его за волосы, потащила в предбанник. Девчонки, с красными как бурак лицами, отдуваясь, расселись на скамейке.

- Здесь та же система, - начала говорить Лера - на чердаке стоит бак, правда тут он на сто литров, и когда вода там заканчивается, точно так же включается насос. Заметили, какая холодная? С глубины больше трёхсот метров, чистейшая!

- А что грязная вода уходит под порог, как же она не заливает участок? - спросила Вероника.

- Под порогом, и немножко под полом, на всю ширину бани стоит ящик с землёй, перемешанной с углями. Там грязь фильтруется, а вода идёт через дренаж в автономную канализацию. Ну, может часть попадёт и в землю!

Видимо, сейчас девки решили отдохнуть довольно долго. В печку были подброшены ещё несколько поленьев, Олежке было велено лечь на живот в середине предбанника. Женька села на пол напротив его головы и широко развела ноги, схватила за волосы и потащила к себе.

- Давай, давай сюда поближе свой сосательный аппарат!

Она потёрла Олежкиным лицом об свой "треугольник", томно замычала и застонала, и как только он коснулся языком её щёлки, больно сжала пальцами его затылок, засопела, и плотно прижала к себе. Пульсирующими движениями, дёргая языком, Олежка начал проникать глубже, вертеть им внутри вагины, шевелить и пощекотывать губами по самым её краям. Женька взвыла, и с нечеловеческой силой прижала Олежку так, что у него захрустела шея. Он с силой засосал вагину и резко отпустил, и стал повторять вновь и вновь, мощно всасывая и сразу отпуская, стараясь высунуть язык как можно дальше. Госпожа, охая и завывая, с каким-то рычанием, начала делать толчки нижней частью тела, вертясь и подёргиваясь вправо-влево, одновременно прижимая Олежку лицом к промежности обоими руками и слегка качая его вкруговую.

Едва Женька завладела Олежкой, Вероника, часто дыша, села верхом на его попу и длинными размашистыми движениями, сильно прижимаясь, стала тереться об его ягодицы и копчик своей щёлкой и клитором. Начиная от низа попы, она зигзагообразно проводила промежностью почти до поясницы, иногда вертясь вправо-влево с силой тыкалась в середину его попы, стонала и дёргалась, и быстро качнувшись вниз, повторяла и повторяла движения. Если бы не стыд, Олежке возможно было б и приятно такое, когда волосы на лобке девушки щекотали его кожу, но сейчас помимо стыда, да ещё при приближении скорой порки, он не ощущал ничего, кроме бушевавшего внутри панического страха. Который усиливался с каждой минутой, всё более затмевая всё остальное. Перед глазами вставали эти зелёные гибкие розги, ворох жгучей крапивы... Оставалась надежда, что ублажив получше госпожей, он тем добьётся хоть небольшого снисхождения.

Сидящие рядышком на скамейке Лера и Марина тоже уже безо всякого стеснения начали обжимать, тискать и щупать друг дружку, тереться грудями об груди, осыпать друг друга поцелуями в плечи, шеи, целоваться в губы взасос, и буквально полезли друг на дружку, взаимно своей промежностью на бедро подруги. Стискиваясь в объятиях, они стонали и выли, и чуть не грохнулись с лавки прямо на млеющую Женьку. Та, получившая какое-то наслаждение, вдруг перестала таскать Олежку за волосы.

- Я сейчас сбегаю за страпиком, кому из вас тоже захватить?

- Возьми двусторонний! - почти что сразу все хором крикнули подруги. Женька лишь всунула ноги в резиновые "шлёпки" и выскользнула за двери, а её место тут же заняла Вероника.

Несмотря на то, что она только что вымылась, из её промежности всё равно очень неприятно пахло мочой с резким, то ли гнилостным, не то ещё каким-то очень сильным и тяжёлым запахом. Но Олежка, уже перестающий реагировать на внешние раздражатели, послушно вытянул губы и стал пощипывать ими клитор и щёлку госпожи. Проник языком, и так же как и Женьке, начал делать короткие и частые сильные засосы. В это время в предбанник влетела Женька. Свой страпон она уже застегнула на себе, тут же заставила Олежку приподняться на колени и вздёрнуть попу тычком ноги между бёдер - "Раком! Раком встал, кукла резиновая!". Лера с Мариной расцепили объятия, и Лера, лихорадочно дыша, одела свою игрушку. Теперь они с Мариной легли на пол "валетом" по отношению к стоящему раком Олежкой, Лера, часто и хрипло дыша, обхватила лежащую на спине Марину под попу, вставила палец ей в дырочку. Та развела ляжки пошире и выгнулась вверх. Через пару секунд Лера делала то короткие и частые, то длинные и медленные мощные фрикции, работая как заправский мужчина, а Марина, блаженствуя, подавалась навстречу, стонала и извивалась, обнимая подругу за плечи, тёрлась своими грудями об её, а второй рукой держала за попу и подтягивала на себя. Вероника, держа одной рукой Олежку за волосы, второй дотянулась до Лериной попы, вставила в её дырочку указательный палец и принялась делать анальный фистинг. Лера, постанывая, завертела попой, её толчки телом стали ещё активнее. Это отдалось и на Марину, та громче застонала, дёргая ногами. С пальцем в попе Лера кончила очень бурно. Изогнувшись вверх дугой, она прямо-таки завопила, сотрясаясь и тряся в воздухе поднятыми назад и вверх ногами. По её подбородку текла слюна, из открытого рта вырывалось хрипящее дыхание. Но она продолжила движения, пока не затряслась и не кончила Марина.

В это же время Женька, встав на колени позади Олежки и крепко держа его за бёдра, размеренными мощными толчками засаживала и засаживала в его попу страпон. Только что кончившая Вероника заставила Олежку облизать палец, которым она только что ковырялась в попе у Леры, и села на скамейку рядом с остальными двумя подругами. Женька продолжала ещё минут около десяти. Тоже забившись и задёргавшись, она с непроизвольным мычанием, переходящим в хриплый рычащий выдох извлекла из его дырочки страпон, с минуту тёрлась своими грудями об его ягодицы, а потом, схватив за волосы, заставила облизать и обсосать страпон, зашла в баню, где хорошенько обмыла его тёплой водой.

- Ко-ому горячий пирожок? - с этими словами Марина за волосы поставила Олежку на колени и заставила полностью запрокинуть голову назад. Встала над его лицом, слегка согнула в коленях ноги и прижала его рот к своей щёлке. Он засосал вагину, проник вглубь языком. Марина, покачиваясь, начала прижиматься и тереть точкой "G" о кончик Олежкиного носа, больно впиваясь пальцами в его затылок если он замедлял работу своего языка или чтобы засасывал глубже.

Как только Олежкой завладела Марина, Женька с Вероникой сплелись в жарких объятиях. Они тут же повалились на пол, попеременно тёрлись лицами и головами об груди друг дружки, взасос целовали друг другу груди со всех сторон, и наконец Вероника села верхом на Женькин страпон и стала яростно приплясывать на нём, натирать ладонями ей груди, а Женька встречными движениями - сильно подбрасывать её на себе. Указательным пальцем то одной, то другой руки она массировала и поглаживала дырочку в попе Вероники, проникала туда, делала анальный фистинг, доводя её до безумного исступления.

Марина получила удовольствие раньше чем закончили Вероника с Женькой. Но по знаку Леры она сильно зажала Олежкину голову между ног, крепко прижав к промежности его затылок. Лера обхватила его под животом, и через секунду её страпон вовсю двигался у него в попе. Но при каждом толчке дёргалось и Олежкино тело, и затылок его ходил ходуном, натираясь об губки и клитор Марины. Та лишь только либо выпрямлялась, либо наклонялась так, чтобы под это трение попадали самые чувственные точки её промежности.

Почти одновременно с Лерой получили удовольствие и Женька с Вероникой. Лера также заставила Олежку обсосать страпон прежде чем помыть его. Но Марина не отпускала Олежку. Женька с Лерой, сразу поняв чего хочет подруга, взяли одна лозу, а другая вынутый из веника прут без листьев, и начали с обоих сторон хлестать Олежку - "Чтобы слушался и себя не забывал!". Тот с криками стал подпрыгивать брыкая ногами, бросаясь задом в стороны. Это зрелище вкупе с Олежкиными движениями и довело Марину до окончательного оргазма. О Веронике нечего и говорить: полное удовольствие она получила только лишь глядя, как вздуваются багровые рубцы на его попе и ляжках.

Разгорячённые девки воистину оказались ненасытными! Как только Лера с Женькой закончили "нравоучение", к Олежкиной попе немедленно приникла Вероника, желающая получить больше и больше, до бесконечности, удовольствие. Грубо и жёстко схватив его за бёдра, вцепившись в них пальцами, она так же грубо вогнала страпон в его дырочку. Но вместо того чтобы самой делать фрикции, она стала сильными рывками насаживать Олежку на страпон, так что его ноги во время этих рывков отрывались от пола, а Марина чуть не уронила его чтобы не упасть самой. Вероника, хрипя, уже почти что держала Олежку на весу, казалось, вот-вот, и она разорвёт его. Его затылок ходил ходуном между ногами Марины, и та, сжимая ляжками его шею, блаженно постанывала, сама тёрлась об него, качалась взад-вперёд, одновременно подавая его попу на Вероникин страпон.

Сзади к Веронике зашла Лера, и засунув палец к ней в попу, стала делать фистинг. Веронику это взвело ещё больше. Она уже не хрипела, она рычала словно терзающий и раздирающий добычу дикий зверь. Олежке казалось, что она сейчас своими железными пальцами вырвет из него куски мяса. И он начал покручивать попой, чтобы наконец бы поскорее кончила госпожа. Это и случилось довольно скоро, но теперь она поменялась местами с Мариной. Теперь Олежкин затылок натирался об клитор и щёлку Вероники, а Марина, налегая на него, вгоняла в его попу страпон. Теперь подключилась и Женька: Лера крутила пальцем в попе у Марины, а Женькины пальцы - указательный и большой - проникали в анус и в щёлку к Лере.

Несколько запыхавшиеся девки опять расселись на лавке. Олежку заставили обсосать и страпоны, бывшие в его попе, и пальцы, побывавшие в попах у госпожей. Также за время их отдыха ему пришлось дважды "вынести газы́" - от Вероники и вторично от Марины. Затем девчонки заторопились на последнее па́рение, поскольку дрова уже успели прогореть. Вместе с собою Олежку за волосы и пинками забросили в баню. Тут на него дохнуло таким жаром, что и преисподняя показалась б ему прохладной террасой, и он бросился под скамейку к вентиляционной щели. Но ему опять бросили тот же самый веник, и Лера начала нагонять пар. Теперь даже здесь он задыхался, но подгоняемый окриками и угрозами девок он кое-как, ползком по полу, набрал в таз воды, помакал эти наполовину лысые прутья, и стал вяло хлопать ими себя. Девки тем временем по очереди ложились на полок, а двое из них теперь уже довольно сильно обхлопывали веником млеющую, подставляющую то один, то другой бок подругу. Окатывали теплой водой и менялись местами.

- Глянь, чего этот цуцык гладит себя как пёрышком? - со смехом указала на Олежку босой ногой Женька. - Видимо, надо его научить как следует париться по-настоящему! А ну поди сюда, кукла дохлая!

Не смея ослушаться госпожей, Олежка пополз на их требование. И тут же его, изнывающего от жары и нехватки воздуха, схватили за ноги, за руки, за волосы, и поддавая коленями, заставили влезть на полок и лечь на живот. Спину ему обожгло так, что показалось что сейчас начнёт слезать кожа. А в это время Марина с Женькой навалились ему на ноги и голову, а Лера и Вероника, взяв по ободранному венику, начали хлёстко стегать ими по всему его телу. Эти веники, без листьев, хлестали как настоящие розги, оставляя красные полосы, хотя почему-то сейчас, в жаре, Олежка и не чувствовал боли. Наоборот, это оказались несколько щекочущие хлопки. Единственно, он задыхался, да ещё прижатый тяжеловесными тушами двух девчонок, в глазах у него плавали огненные пятна, он думал, что в любую секунду потеряет сознание. Через несколько минут его, как тряпичный манекен, перевернули на спину, и с таким же усердием стали обрабатывать спереди. Хоть эти хлопки были и куда чувствительней, но теперь крепко держать его уже не было нужды - почти в обмороке он лишь слабо шевелился и подёргивался, когда эти розговеники задевали какие-нибудь особо нежные места.

Олежку окатили тёплой водой, велели слезать. Но он был не в состоянии и пошевелиться. Глаза у него вылезали, открытый рот судорожно ловил обжигающий воздух.

- Сейчас соскочит! - объявила Лера, и взяв ковшик, бросила на камни душистую воду. Обожжённый паром Олежка со стоном скатился на лавку и на пол, а девчонки, погревшись в этом жарком облаке, нырнули под холодный душ. После чего пинками загнали под эти ледяные струи и Олежку. Голова у него стала проясняться, и через полминуты он ловил ртом эту обжигающе-холодную струю, глотал и глотал воду, и никак не мог напиться. Девки не мешали ему, только иногда то поодиночке, то все вместе, посидев в горячем пару́, запрыгивали охладиться. Наконец окатившись в последний раз, выбежали в предбанник, таща и пихая ногами полубесчувственного Олежку.

После недолгого роздыха, когда раскрасневшиеся распаренные девки отдышались и набрались сил, Лера взяла за волосы и привлекла к себе лежащего на полу под ногами у девчонок Олежку. Держа за волосы на затылке, едва касаясь, провела самыми кончиками волос его чёлки по своим грудям, по соскам и вокруг них. Прижав сильнее, засунула его голову между грудями, начала медленно волнообразно извиваться, подаваясь вперёд, едва не мурлыкала как кошка. Сладко потягиваясь, развела ноги.

Надеясь заслужить снисхождение и милосердие госпожей, тот с особым, просто крайним усердием обласкал языком сверху вниз всю её промежность - и бугорок точки "G", и медленно спускаясь ниже и ниже, с неменьшей тщательностью обвёл губки и клитор, всю щёлку снаружи, середину самого низа попы, и возвращаясь назад, проник вглубь щёлки, сильно и глубоко засасывая. От страсти Лера буквально рвала его за волосы, прижимая к себе за затылок, и после сильного оргазма, не отпуская Олежку, некоторое время дрожала и подёргивала ногами, возила его лицом по всей промежности.

Продолжение следует...